рядом с Саней, и в кармане у него была рука, —
шел Валерка, прижимая хуй к ноге… в штанах пока,
скрыть нетрудно возбужденье, — в бане этого не скрыть,
и в душе росло смятенье с каждым шагом: как же быть?
В бане было пусто, гулко — непривычно было… и,
повернувшись к Сане втулкой, то есть задом, приспустил
с себя брюки торопливо сероглазый салабон…
в две секунды снял, что было из одежды, и — бегом
в душевую устремился, ничего не говоря, —
в три секунды парень скрылся, хлопнув дверью! И хотя
озадачен был немного замкомвзвода Иванов,
но — судить Валерку строго он, конечно же, не мог:
от горячей сладкой муки сердце плавилось в груди…
Замкомвзвода вынул руки из карманов… вынул — и,
оттопыриваясь шишкой, приподнялись брюки… ох,
у влюблённого мальчишки всё гудело между ног!
Да, мальчишка! Замкомвзвода он, конечно, и сержант,
и без малого два года прослужил уже… всё так!
Только что всё это значит, если по уши влюблён?
Дед, салага… бред собачий! Есть Валерка, и вдвоём
они здесь, и твёрдой шишкой оттопырились штаны…
не солдаты, а мальчишки! Просто парни. Пацаны.
А ещё — весны томленье… а ещё… ещё — любовь!
Разве это извращенье? — замкомвзвода Саня вновь
задавал вопрос кому-то, словно с кем-то спорил он…