он боялся шевельнуться, чтоб Валерку не спугнуть, —
хоть бы он не оглянулся… Что скажу я пацану,
если он мой взгляд увидит? Ведь поймет наверняка,
что я тоже… тоже пидер… что хочу его… — рука
вниз скользнула торопливо, и, сквозь брюки сжав стояк,
Саня замер… нет, любимый! я хочу тебя не так,
как Ублюдов… я не пидор, я — влюбленный педераст…
ты — другой совсем, и стыдно мне признаться… вот сейчас
подойду я — и что дальше?.. Разверну тебя к себе…
обниму тебя, мой мальчик… сероглазый мой… — смотрел
на Валерку Саня сзади… и при этом был готов
отвести глаза, чтоб взглядом не столкнуться с пацаном,
потому что… потому что: сероглазый — он другой…
не поймёт он эти чувства… он не гей… не голубой,
и — решит в одно мгновенье, что хочу я так же… нет!
Саню мучили сомненья, и не рад он был, что дед,
что сержант и замкомвзвода, — это всё мешало лишь…
Усмехнулся Саня: вот он… мы вдвоем… а ты стоишь
и боишься шелохнуться… ну, какой ты, Саня, дед?
Трус ты, Саня… — усмехнулся замкомвзвода сам себе. —
Ты влюблен, и ты уверен, что любовь твоя чиста…
Или — сам в это не веришь? Ты чего боишься, а?!
Не поймёт Валерка если, значит… значит, не поймёт.
А поймёт — мы будем вместе! Ну, чего стоишь? Вперёд…
нет, не надо! Потому что… не поймёт он, и — конец…