и — Ублюдов превращался, сам не ведая того,
в гомофоба: он боялся, что действительно его
после бани могут в жопу коллективно отъебать, —
пидарасы… у Ашота хуй такой, что разорвать
может задницу… — и тут же, компенсируя свой страх,
говорил себе, что нужно убивать за этот трах,
чтобы было неповадно шпилить в жопу пацанов, —
пидарасы… суки… гады… — не хватало Ваське слов,
чтобы выразить всю силу своей жаркой нелюбви
к этим гадам… но тоскливо сердце ёкало в груди,
и Ублюдов думал снова: будут трахать или нет?
суки!.. надо наготове вазелин с собой иметь,
чтоб хотя бы жопу смазать, если вздумают ебать…
извращенцы!.. пидарасы!.. буду, бля, уничтожать
после службы этих тварей! хуй кто скажет, что меня
в жопу в армии ебали, — успокаивал себя
незадачливый военный, и гудели у него
переполненные спермой молодые яйца… но
думал Васька не о сексе, — разжигая в себе злость,
представлял он сцены мести… самому не довелось
натянуть салагу в жопу… мало этого!.. его
теперь запросто (уроды! — думал Васька) самого
могут, словно салабона, хором выебать в очко…
пидарасы! — думал злобно, — жопоёбы… и торчком
от кипящей этой злобы почему-то хуй стоял