шел Валерка, и томила неизвестность впереди…
Ведь возможно, что не будет его Саня обнимать,
потому что был Ублюдов, и теперь уже — как знать! —
замкомвзвода будет суше и шутить не станет так,
как до Васьки… и не нужно! Приподнявшийся долбак
у Валерки опустился — стала меньше ломота…
Надо будет подрочиться, — он подумал, — и тогда
напряжение исчезнет… а то будет, длин, скандал,
потому что Саня… если… — у Валерки снова встал,
и — в карман засунув руку, он долбак поправил, чтоб
не вздымал он шишкой брюки, и — невидимый озноб,
пробежав между ногами, сладко в дырочке кольнул…
хорошо, не знает Саня, — про себя пацан вздохнул…
До обеда выносил он из каптёрки всякий хлам.
Саня с прапором чертили — обмозговывали — план
предстоящей «стройки века», и, довольный, старшина
был в каптёрке до обеда, — два влюблённых пацана,
словно тайно соревнуясь, друг на друга за полдня
даже мельком не взглянули, а не то чтобы… хотя
Саня был вполне доволен, что пацан любимый здесь,
и ему было спокойно, — даже в малом что-то есть
ублажающее душу, когда любишь не шутя…
был Валерка самым лучшим… самым лучшим из ребят!
«Вроде всё обговорили… — старший прапорщик Бобёр
почесал седой затылок. — Да, ещё! Освобождён