произнёс меланхолично… Васька, глядя на парней,
поперхнулся… и, не зная, как всё это понимать,
еле выдавил, моргая: «Ну, и шутки вас, блядь…»
Неужели, — он подумал, — замкомвзвода меня сдал?!
Пересохли мигом губы… Он же… он же обещал,
что ебать один он будет, что не скажет никому…
«Ни хуя себе, Ублюдов… — изумился Гена. — Ну,
никакого уваженья… Нюх ты, что ли, потерял?
Это что за выраженья?!» «Пацаны, вы что… да я…»
«Оборзел? А не боишься, что очко тебе порвём?»
«Яйца чешешь… материшься, сидя с нами за столом», —
произнёс меланхолично усмехнувшийся Андрей.
Хмыкнул Гена: «Неприлично… или ты, Ублюдов, гей? —
он спросил, на Ваську глядя. — Или, может, у тебя
зачесалось, Вася, сзади? Признавайся, Вася…» «Я…
не чешу я…» «Может, Стасик, померещилось тебе?
И напрасно ты на Васю наговариваешь?» «Не, —
усмехнулся Стасик, — точно. Я не это… не слепой!»
«Может, Вася, ты не дрочишь? Оттого и сухостой…»
«Разряжаться в Дуню надо! Яйца пухнуть не должны
у российского солдата…» «Извините, пацаны…»
«Хорошо ещё, что сало мы не кушали… а то б
тебе Стасик сразу дал бы за такое дело в лоб!»
«Или в рот после отбоя, — подавил зевок Андрей. —
Дело, в общем-то, простое…» Васька, глядя на парней,