Васька слушал, не моргая… и Ашот решил: готов!
Бля, не будет вырываться… Словно это был стриптиз,
перед Васькой раздеваться стал Ашот, спуская вниз
свои брюки… и, как пушка, у Ашота твёрдый член
к животу подпрыгнул тут же… Бедный Васька! Супермен
в своих грёбаных мечтаньях, в жизни трусом Васька был —
потому без трепыханий, словно кролик, он следил,
как Ашот, отбросив брюки, с залупившимся концом
сделал шаг вперёд… и руки протянулись к Ваське, — он,
Васькин стриженый затылок сжав в ладонях, прошептал:
«Послюни, Васёк, чтоб было легче всовывать…» Стоял
у Ашота хуй, как пушка; искривлён слегка он был…
Васька дёрнулся: «Не нужно…», но — Ашот ему сдавил
скулы, и — от боли морщась, распахнул Ублюдов рот…
«Ох, Василий! сам ведь хочешь, а — стесняешься…» — Ашот
рассмеялся возбуждённо, приближая хуй к губам…
Все считают, что позорно, если хуй сосёт пацан…
а что делать? вырываться? — думал Васька, — всё равно…
даже хуже: трепыхаться если станешь, пацанов
позовёт Ашот — и хором станут в очередь долбить, —
ещё большим, бля, позором обернётся… может быть,
в самом деле не расскажет обо всём этом Ашот?
Ведь молчал… молчал же Саша, и никто не знал, что в рот
и в очко он Ваську дрючит через день… никто не знал!
Если б, бля, не этот случай в туалете… замотал