горячо заверил Стасик. — Ты смеёшься… это… зря!»
«Целку, что ли, пидарасил?» «Не разжёван еще… Бля,
отказался он от смазки, чтоб плотнее было… Ох!
норка, Саня… словно сказка!» «Вазелин убрать не мог?»
«Ну, забыл… забыл я, Саня!» «Добровольно было?» «Ну!
Под завязку, бля,заправил малафейкой… пацану,
бля, понравилось! Он это… попросил меня ещё… —
Стас уверенно ответил. — Только, Саня… ты молчок!»
«Ты, случайно, не влюбился?» — Саня друга подколол.
«Охуел ты?» — удивился Стас вопросу; до сих пор
криминала он не видел: бабы нет — и пацанов
с удовольствием он шпилил, — вместо бабы был готов
кончить в норку салабона без каких-либо проблем…
хуй дрочил он, одним словом, и в такой «любви» совсем
он не видел криминала… но — влюбиться? в пацана?!
это — как? — не понимал он… «Хорошо, что старшина
поутру не обнаружил… Осторожней надо быть!»
Согласился Стасик: «Нужно. Как он… это… мог забыть?»
«А ты сам? Про сало думал?» — улыбнулся Саня. «Бля!
Ты какой-то… это… грубый!» «Точно, старый. До тебя
далеко мне… — замкомвзвода рассмеялся. — Ты поэт…»
Закричал дневальный: «Рота! Смирно! Вольно!» «А Давлет…
голосистый, бля, салага…» — Стасик вслух подумал. «Ты…
не его, случайно, трахал?» «У него свои кенты…»
«Рота, строиться!» — дневальный крикнул звонко. На развод