и уже гудело тело у Валерки, — Саня всласть
сероглазого парнишку лапал-тискал-обнимал,
и в Валерку свою шишку сладострастно он вжимал —
о живот он хуем тёрся, понимая, что ему
безоглядно отдаётся сероглазый, — к пацану
прикипел душою Саня, и пылал от счастья он:
друг о друга тёрлись парни, задыхаясь… и не сон
это был, не наважденье — наяву всё было! Ох,
у обоих наслажденье с каждым мигом между ног
возрастало … ёлы-палы… наслаждение росло…
и — Валерку вдруг взорвало… стало очень хорошо!
То есть, очень… очень-очень! Содрогаясь телом всем,
сероглазый сладко кончил… и — по Саниной ноге
горячо и щекотливо заструилась сперма вниз,
до чего ж приятно было! «Подожди! Не торопись…» —
парня тискать продолжая, замкомвзвода прошептал,
и — ладонями сжимая, зад Валеркин, Саня стал
залупающимся хуем пацана ебать в живот
ещё яростней, — кайфуя, извивался он… и вот
Саня дёрнулся всем телом, ягодицы свои сжал…
и — струя горячей спермы, извергаясь, обожгла
их обоих, — кончил Саня… содрогаясь и сопя,
пацаны в солдатской бане разрядились! И хотя
вышло всё это по-детски — и не в жопу, и не в рот
получилось — но для сердца разве это важно? Тот,