думал… думал он о Сане! — незаметно наблюдал…
Но ведь Саня — он же парень! И Валерка — парень… да,
несомненно он, Валерка, стопроцентнейший пацан!Провожала его Верка… но и Саня — не обман!
не мираж! не наважденье! и о нём — о Сане! — он,
как в угаре, с наслажденьем думал… Думал салабон —
сам себя понять пытался, и… на Саню не смотрел:
взглядом встретиться боялся, но… при этом он хотел
видеть Саню постоянно! Он хотел быть рядом, и…
это было непонятно: это был угар любви
однополой, то есть гомосексуальной — к пацану!
И Валерка думал снова… Думал… Думал — и ему
страшно делалось от мысли, что он… что он? — заболел?
или, что ли, заразился?.. или — что? — поголубел
в одночасье — за неделю?.. Бред какой-то… Он всегда
думал: это — извращенье… Извращенье?.. Но тогда
он, Валерка… что ли, тоже? Извращенец типа?.. Нет!
Он ни с кем не мужеложил! Не мечтал он даже! Бред…
Вспоминая, как горячим залупившимся концом
прижимался к нему Васька там, в сушилке… и как он,
гнусный пидор, его раком наклонил… и как, сопя,
возбуждённо его лапал… — вспоминая, ощущал
он, Валерка, отвращенье точно так же, как тогда!
Это — гадость! Извращенье! Он, Валерка, никогда
так не делал… и не будет он ебаться с пацаном!
Он, Валерка, не Ублюдов — он не пидор, чтобы… Но