горячо и безыскусно в замкомвзвода был влюблён,
и — его это пугало… и — любовь его влекла, —
молодая кровь играла… сердце билось… и рука
то и дело лезла в брюки — поправлял Валерка член,
чтобы жар любовной муки скрыть от Сани… между тем,
чисто, весело и дерзко голубели небеса, —
несмотря на неизвестность, жар в душе не угасал!..
Из столовой, пообедав, первым Саня вышел, и —
поспешил Валерка следом, — Васька взглядом проводил
салабона, понимая, что всё это неспроста,
и… штанину поднимая, под столом у Васьки встал, —
Васька был в душе уверен, что Валерку Саня прёт:
или в зад его имеет, или в рот ему даёт…
Бля, устроился нехило замкомвзвода Иванов:
и меня, как бабу, шпилит, и салагу… пацанов
в жопу трахает, кайфуя… заимел себе гарем… —
думал Васька, брюки хуем подпирая… Между тем,
по себе судил Ублюдов — потому не представлял,
что бывает, кроме блуда (всунул-вынул-отъебал),
наслаждение иное, где не похоть правит бал —
где душа полна любовью, — всё равно что интеграл
для дебила — так для Васьки даже мысли о любви
были чем-то вроде басни: чувство нежности в груди?
трепет? робкая надежда на взаимность?.. — для него
(для Ублюдова, конечно) это было всё равно