что в роддоме для младенца вместо соски сопромат…
так что, Васька, если честно, был не очень виноват:
недоступно было это для ублюдова ума…
потому Валерке вслед он усмехнулся, и в штанах
хуй у Васьки залупился: без труда представил он,
как в каптёрке, наклонившись, подставляет салабон
свою дырочку тугую Иванову… и как тот
разжимает её хуем… и вгоняет… и ебёт… —
Васька всё это представил… а ведь он бы тоже мог
салабона раком ставить! Подавил Ублюдов вздох…
Пидарасы! — на Серёгу посмотрев исподтишка,
через брюки он потрогал твёрдый хуй свой, и рука
между ног вдавилась сладко — Васька хуй ладонью сжал,
покосившись вновь украдкой на Серёгу, — Стас сказал,
посмотрев на Ваську: «Яйца за столом, бля, не чеши!»
«Я?» — Ублюдов, растерявшись, мигом руку поспешил
со штанов убрать. «А кто же? Ты», — ответил Ваське Стас.
«Может, в мыслях мужеложит он кого-нибудь из нас? —
усмехнулся Гена. — Или… он мечтает, чтоб его
мы сегодня подолбили после бани?» «А чего… —
к разговору подключился рассмеявшийся Ашот. —
После бани подолбиться по приколу…» «Можно в рот…»
«Лучше в жопу!» «Или сразу в рот и в жопу — с двух сторон! —
улыбнулся Гена. — Классно!» «После бани… вчетвером?» —
как о чем-то о привычном, тихим голосом Андрей