И Ашот, на Ваську глядя, на узлы его толкнул. —
Поворачивайся задом — подставляй, бля, жопу… ну!»
От толчка солдат Ублюдов, пошатнувшись, на узлы
повалился: «Я не буду…» «Будешь, бля… снимай трусы!
И не дёргайся, парниша… Один раз — не пидарас…»
Сотни раз Ублюдов слышал это фразу… но сейчас
эта фраза прозвучала не абстрактно для него,
и — у Васьки застучало сердце в ужасе немом,
потому как Васька жопой — натурально! — осознал:
если он сейчас Ашоту в жопу даст, то пацанам
про него Ашот расскажет, и тогда — не миновать
остальных хуёв… и даже станут, может быть, ебать
в два смычка — одновременно — на глазах у остальных, —
Стас, Ашот, Андрюха, Гена… «Ну, Васёк… чего притих?
Поворачивайся задом — приспускай с себя трусы…»
Васька дёрнулся: «Не надо!» «Говорю тебе: не ссы…
Если мне подставишь классно, то пойдёшь спокойно спать.
А начнёшь, бля, вырываться, то придётся мне позвать
пацанов, бля, на подмогу… — подмигнул, сопя, Ашот. —
У меня друзей, бля, много — завафлят и в зад, и в рот,
потому как это лучше, чем мозолить свой кулак…
до утра, бля, будут дрючить! Ты же, Вася, не дурак,
чтоб решиться на такое так вот сразу — в один миг…
я ж, Васёк, тебе с любовью попихаю… что притих?
Или всё-таки желаешь, чтоб позвал я пацанов?»