— Только бы поскорее всё закончилось, — молила она, — Только бы выдержать всё и не умереть.
Юноша издал хриплый рык и разрядился в неё тугой струёй. Сделав еще пару глубоких толчков, он устало отвалился от пленницы и сел на край кровати, тяжело дыша. По его лицу тонкими струйками спускался пот, дыхание было частым и сбивчивым, волосы прилипли ко лбу.
Только сейчас Алиса поняла, что у неё разбиты губы. Во рту ощущался солоноватый привкус крови, всё лицо горело, словно его опалили огнем. Она попыталась пошевелиться, но резкая боль в паху заставила невольницу застонать. Девушка в страхе прикусила губу, но было поздно.
Ибрагим развернулся к ней и снова сильно ударил по лицу. Рабыня затихла. В глазах всё поплыло. Она не слышала, что говорит ей хозяин, не чувствовала, как он снова принялся бить её. Она постепенно проваливалась в темную бездну.
— Очнись! — кто-то настойчиво тряс Алису за плечи, — Очнись же! Ну, прошу тебя!
Девушка с трудом открыла глаза. Непонимающе водя ими из стороны в сторону, она старательно вглядывалась в полумрак комнаты. Всё вокруг плыло, как в калейдоскопе, голова гудела, словно по ней долго били чем-то тяжелым. Да! Её били, сильно били! Но за что? Невольница никак не могла вспомнить, что же она натворила.
— Ну, слава Всевышнему! Очнулась, наконец, — откуда-то издали прозвучал мягкий голос, — А я-то думала, что умерла.
— К-кто з-здесь? — рабыня еле могла ворочать распухшим языком, — Г-где я?
— Ш-ш-ш, — прошипело что-то над самым ухом, — Всё хорошо. Ты в безопасности. Мы — твои друзья.
Перед глазами девушки возникло миленькое личико. Черные немного раскосые глаза, тонкие губки, аккуратный носик. Длинные черные волосы с ровной челкой опадали вниз двумя блестящими прядями. Алиса почувствовала, как чьи-то руки ласково гладят её по щеке.
Она попыталась пошевелиться, но резкая боль в плечах заставила её застонать.
— Тише, моя хорошая, — снова зазвучал голос, — Не шевелись.
— Что с моими руками? — задыхаясь, спросила невольница.
— Ничего страшного. Просто они затекли. Сейчас я сделаю тебе легкий массаж, и всё пройдет.
Нежные пальцы пустились в путешествие по телу девушки. Боль, гнездившаяся в мышцах, вспыхивала на короткие мгновения и сразу же затихала. Постепенно дыхание стало ровнее, головокружение отступило, а вместе с ним исчезли и разноцветные зайчики, плясавшие перед глазами. Тошнота сменилась легкой дурнотой, которая тоже недолго терзала невольницу.
К губам прижалось холодное стекло. Приятная на вкус жидкость коснулась потрескавшихся губ. Алиса глотнула её, потом еще раз. Пересохший рот наполнился кисловатым вкусом, сменившим горечь запекшейся крови.
— Пей, милая, — шептала черноволосая незнакомка, — Не бойся, пей.
Она помогла рабыне приподнять тяжелую голову и вновь поднесла стакан к губам. Алиса прижалась к нему и начала жадно втягивать в себя жидкость. Она пила, не отрываясь, большими глотками, чувствуя, как прохладный сок расходится по горлу, наполняет желудок. Девушка, державшая стакан, терпеливо ждала, пока невольница утолит жажду, потом вытерла ей губы и помогла улечься на взбитые подушки.
— Спасибо, госпожа, — прошептала Алиса.
— Не стоит меня благодарить, — скромно отведя глаза в сторону, ответила незнакомка, — И не нужно называть меня госпожой. Меня зовут Амира. Я — дочь Альфо. Это ему ты обязана тем, что сейчас лежишь здесь живая. Ибрагим мог бы забить тебя до смерти. Но мой отец вовремя услышал шум и ворвался в спальню. Так что никакой госпожи. Договорились?
— Но Айна сказала , — рабыня вновь приподняла голову.
— Лежи, лежи, — девушка тронула её за плечо, — Эта стерва и не то тебе скажет.
— Зачем ты так о ней говоришь? — возмутилась невольница, — Она была добра ко мне, когда я сидела в клетке, приносила мне еду, рассказывала
— Я знаю, что она тебе могла рассказать, — перебила Амира, — Поверь мне, этой негодяйке нельзя верить. И ничего нельзя рассказывать. В один прекрасный момент всё обернется против тебя.
— Боже правый! — застонала Алиса, — В какой гадючник я попала?! Неужели люди не могут жить в мире и согласии?