— Успокойся, красотка, — прямо над ухом раздался скрипучий голос, — Я здесь, милая.
В лицо пахнуло гнилью и потом. Девушка с трудом повернула голову и еле сдержала крик. Над ней в тусклом мерцающем свете одинокой свечи нависло вытянутое лицо её нового господина. Кларо держал невольницу за волосы и подтягивал цепь вверх, пытаясь поставить её на колени.
С третьей попытки ему удалось приподнять онемевшее тело Ливии. Привалив её к холодной сырой стене, уродец запрокинул голову своей пленницы и похлопал по щеке. Девушка увидела перед собой ухмыляющуюся морду тюремщика, его маленькие глазки, блестевшие в отражении пламени, лысину, усеянную мелкими пупырышками.
Трясущимися руками он пытался расстегнуть штаны, но всё время путался в тесемках. Наконец, он сумел справиться с поясом, и плотная холстина заскользила вниз, открывая уродливый, как и он сам, восставший орган. Запахло застоявшейся мочой и грязным телом.
— Ну, моя красавица! — проскрипел Кларо, — Доставь удовольствие своему господину. Ведь теперь я — твой господин.
Говорил уродец медленно, млея от своих слов и сознания, что и ему Боги даровали власть. Схватив девушку за волосы, он резко придвинул её голову к низу живота и прохрипел:
— Будь со мною ласкова, рабыня. Приласкай меня.
Ливия, почувствовав, что подступает к горлу рвота, отвернулась и тут же получила сильную пощечину. Из носа потекла кровь, щека запылала огнем. Кларо снова прижал девушку лицом к животу. Его короткий толстый член, соприкоснувшись с губами невольницы, забился, как живой.
Сильная рука оттянула голову за волосы назад, заставив Ливию застонать от нестерпимой боли. Воспользовавшись этим, уродец, покрутив своим телом, всадил кол в разжатые губы и протолкнул его глубже в рот.
— Соси, сучка! — завизжал он и стал дергаться, вгоняя член в самую глотку.
Одной рукой он держал девушку за волосы, не давая ей вертеть головой, другая в это время нащупала грудь, и сильные пальцы сдавили её. Рабыня захрипела и задергалась, пытаясь вырваться, но уродец был сильнее и крепко держал свою жертву, как удав, лишив всякой возможности высвободиться.
Вдруг Кларо часто задышал и даже засопел. Всё его тело покрылось липким зловонным потом, и в рот девушке выстрелила вязкая соленая струя. Ливия закашлялась, пытаясь языком вытолкнуть начавшую её душить затычку, но у её насильника были другие планы.
— Оближи! — приказал уродец.
Рабыня, давясь от удушья, вылизала член, ставший похожим на мятую сардельку. Только тогда Кларо отпустил её и отошел в сторону.
— А теперь попробуем вот это, — сказал он, поднимая с пола длинную палку с крючками на концах.
Опрокинув пленницу на спину, он подхватил её и закрепил распорку так, что её ноги оказались сильно разведены в стороны. Ловко перехватив девушку за талию, уродец перевернул её на живот и приподнял зад. Теперь обе дырочки Ливии были доступны любой фантазии. Кларо пристроился сзади и начал поглаживать нежную кожу половых губок своими шершавыми пальцами.
— Не на-а-до! — сквозь слезы простонала девушка.
Но её мучитель был неумолим. Доведя себя до нужного возбуждения, он внезапно с силой вогнал вновь напрягшийся орган, похожий на обрубок, в задний проход и на пару мгновений замер, словно оценивая ситуацию. Резкая боль разрываемой плоти пронзила девушку от пят до макушки. Ливия закричала и вся выгнулась, задрав голову вверх.
Уродец заржал, как жеребец, и принялся насаживать на член рабыню, отчаянно бившуюся и вопящую от разрывавшей её боли. Когда крики несчастной девушки превратились в надрывный хрип, Кларо вытащил из кровоточащего заднего прохода свой обрубок. Развернув пленницу к себе лицом, он приставил увядший член к её губам и, треснув пару раз по щекам, приказал вылизать его. У Ливии уже не было сил сопротивляться, и она подчинилась.
— Только бы он ушел поскорее, — думала она, — Только бы оставил меня в покое.
Но её мучитель не собирался покидать камеру. Не торопясь, будто издеваясь над невольницей, он натянул штаны и уселся на пол, привалившись к стене. Порывшись в бездонных карманах, он достал оттуда грязную вонючую тряпку, пропахшую человеческими испражнениями, и поднес её ко рту рабыни. Та замотала головой, но Кларо, схватив девушку за подбородок, разжал ей зубы и запихал кляп, перевязав его ремнем.
— Я не дам тебе кусаться и орать, милашка, — проскрипел уродец, — И ты подчинишься мне.
Притянув рабыню к себе, он запустил руку в промежность. Ливия не могла свести ноги вместе из-за распорки, и Кларо мог пользоваться её телом без усилий. Не обращая внимания на стоны девушки, он затолкал свои короткие узловатые пальцы в щелку и начал двигать ими, имитируя половой акт, одновременно большим пальцем нажимая на бугорок наслаждения, предательски вынырнувший из своего укрытия и увеличившийся в размере.
Ливия закрыла глаза и постаралась отключиться от реальности. Она представила себе, что находится в спальне Горна, и он ласкает её. Но внезапно тягучая боль вывела рабыню из мечтательного состояния. Кларо, заметив, что его пленница притихла, сжал клитор пальцами с такой силой, что у бедной невольницы слезы выступили на глазах.
— О своём сопляке думала? — ухмыляясь, сказал Кларо, — Нет, милая. Теперь я — твой хозяин, и думать ты будешь только обо мне.