Двери распахнулись, и на крыльцо вышел граф. Осмотрев своего слугу, сиявшего, как начищенный медяк, он брезгливо фыркнул.
— Долго будешь танцевать передо мной, мерзавец? — злобно спросил Себастьян, — Говори!
— Всё сделано, мой господин, — Кларо склонил голову, — Девчонка доставлена.
— А что с этим молокососом?
— Всё сделал, как велели, мой господин, — раззявив свой огромный рот, сказал уродец.
— Знаю я тебя, — отмахнулся Лазар, — Не убил?
— Не-ет, — Кларо замотал головой, — Только оглушил.
— Ладно, показывай, — граф подошел к повозке.
Кларо откинул рогожу и уже собирался развязать мешок, но Себастьян остановил его. Подозвав двух стражников, он велел им отнести рабыню в подвал.
— Отдыхай, чучело, — небрежно бросил он через плечо, — Я сам займусь девчонкой.
Граф последовал за стражниками, оставив своего верного слугу топтаться около крыльца. О вознаграждении он даже не обмолвился. Да и зачем? Сейчас голова Лазара была занята совсем другими мыслями.
Солдаты втащили мешок в небольшую комнату, одно упоминание о которой у всей челяди вызывало дрожь. Это была знаменитая камера пыток, в которой бесследно сгинул не один десяток рабов и пленников Себастьяна.
Попадали туда не только провинившиеся слуги или те, кто осмеливался восстать против тирана. Нередко, прогуливаясь по городским улицам или проезжая мимо деревни или селения, граф замечал очередную жертву, молодую красивую женщину или девушку. С этого момента дни несчастной были сочтены. Слуги, улучив удобный момент, похищали её и доставляли в казематы замка. Больше эту красавицу никто никогда не видел.
— Ну, вот! Ты опять дома, — произнес нараспев граф, когда слуги вытряхнули Ливию из мешка, — Набегалась?
Рабыня отвела в сторону глаза. Ей не хотелось, чтобы этот изверг видел её слезы. А они сами покатились из глаз, как ни старалась девушка их сдержать.
— Свободны! — рявкнул Лазар, и солдаты поспешно покинули страшный каземат.
Усевшись в своё любимое кресло, обтянутое черным бархатом, Себастьян несколько минут смотрел на лежавшую на полу обнаженную невольницу, крепко связанную и с огромной затычкой во рту. Потом ткнул её ногой в бок.
— Смотреть на меня, тварь, — прошипел граф, — Я — твой хозяин. Я, а не этот сопляк.
Его рука потянулась к девушке. Ливия отпрянула в сторону, но Себастьян оказался проворнее. Он схватил рабыню за волосы и подтянул к себе.
— Какая прелесть, — усмехнулся он, дернув за ошейник, — Этот недоносок сделал тебе царский подарок. А ключик, наверное, у него? Не беда. Мы сейчас откроем и без ключа.
Вооружившись проволокой, граф начал копаться в скважине, и вскоре раздался глухой щелчок, и ошейник слетел на каменный пол. Девушка вздрогнула и зажмурила глаза. Исчезла последняя ниточка, связывавшая её с Горном. Ливия, не в силах сдержаться, глухо застонала.
— Не вой, рабыня! — Лазар сильно хлестнул девушку плетью, — Я не позволял тебе выть! Молчать!
Лицо графа перекосилось от гнева, но он быстро взял себя в руки. Вскочив с кресла, он одним рывком поднял рабыню на руки и подтащил к большой раме, составленной из толстых бревен. Поставив девушку на ноги, он закрепил её шею широкой железной скобой, прижав к поперечному брусу. Развязав руки, Себастьян прижал запястья к краям того же бруса, растянув их в стороны.
Опустившись на корточки, Лазар, освободив ноги, развел их в стороны и закрепил такими же скобами. Ливия оказалась в неудобной позе, растянутая, как морская звезда. Ко всему прочему, ей приходилось стоять на кончиках пальцев, чтобы скоба, удерживавшая шею, не душила её.
Граф хмыкнул и немного опустил верхний брус. Ливия вздохнула с облегчением.А Себастьян, тем временем, надел на талию рабыне железное кольцо и пристегнул его к среднему брусу. Теперь пленница почти не могла шевелиться.