— Сир Ростислав! — повысил голос я. — Выйдите вперед, — лишенный плаща мужчина сделал пару шагов. — Вы — капитан личной гвардии Императора. На вас равнялись ваши подчиненные. А на «золотых плащей» равнялся любой солдат в нашей Империи! Своей выходкой вы опозорили данный вам когда-то плащ! За это я лишаю вас звания аристократа!
По рядам сенаторов прошелся шепот — они были явно удивлены подобным поворотом.
— Более того, Ростислав, — продолжил я, не обращая никакого внимания на сенат, — я предлагаю вам путь к спасению своей жизни! Возьмите свой меч, — я махнул рукой и раб тут же принес красный клинок. — Если вы сумеете исполнить задуманное и убить меня — вы отправитесь в изгнание. Если нет — вы умрете как простолюдин!
Я скинул свой золотой плащ и вытащил из ножен клинок. Бывший капитан гвардейцев бросил взгляд на Императора, но тот лишь кивнул, подтверждая мои слова.
Бой был коротким. Несмотря на то, что мастерством Ростислав вряд ли уступал Игорю, у него был один существенный недостаток — он не верил в свою победу. Не верил что даже если ему удастся убить меня, его отпустят. И не верил, что сможет одолеть меня в настоящем поединке, хотя в тренировочных залах ему ни раз удавалось коснуться моего тела своим мечом.
Ростислав пропустил удар рукой, а пока он приходил в себя, я пронзил его сердце клинком. Подошедшие рабы оттащили его тело в сторону.
— «Золотые плащи»! — продолжил я, переведя дух. — Каждый солдат мечтает попасть в ваши ряды! Вы должны быть примером для войск Империи! Однако вы пошли на поводу у своей жадности! Я даю каждому из вас тот же выбор, который дал вашему «капитану» — умереть смертью воина или отправиться в изгнание!
Когда я закончил с их казнью, мой клинок был темным от крови. Солнце уже скрылось за горизонтом, пришлось зажечь факелы. Однако я еще не закончил, хоть и был изрядно вымотан. «Плащи», даже по одному, были достойными противниками. На моем предплечье была неглубокая царапина — один из последних противников таки сумел воспользоваться моей усталостью.
Я перевел взгляд на пятерку аристократов.
— Это все принцесса! — выкрикнул Лиск, по моему лицу поняв, что я никого из них не отпущу. — Это она все устроила!
— Принцесса действовала по прямому приказу Императора, выявив продажных «плащей», — соврал я. Не хватало еще, чтобы у сената появились какие-то мысли по ее поводу. — Хотя, должен признать, леди Катерина позволила «заговору» зайти немного дальше, чем изначально планировалось.
— Сир Рет’Торан, сенаторы Кат’Ат и Николай, мастера торговли Лисс’Ат и Лиск! — я повысил голос. — Вы виновны как организаторы заговора. Однако, я проявлю милосердие и не позволю совершенной вами ошибке повлиять на ваши семьи! В присутствии сената и Императора я даю вам слово воина — ваши семьи не понесут никакого наказания. Перед тем как сразится со мной, вы можете как следует подумать и назвать наследника своего состояния. Вы понесете наказание как обычные аристократы, а не как главы столичных семейств!
Рет’Торан криво усмехнулся, однако, перед своей смертью, сказал весьма достойные слова своему сыну, передав ему бразды правления семейным состоянием. Лисс’Ат же, наоборот, до последнего призывал бросить принцессу в костер, обвиняя во всем, в чем только можно. Лиск так и вовсе окаменел, не в силах что-либо сказать или сделать.
Если честно, я должен был бы сказать Лиску огромное спасибо. Ведь если бы он не пришел однажды к моему отцу и не начал разбрасываться оскорблениями, Лина никогда бы не оказалась в доме Катрегги.
А без этой рабыни, я вряд ли сумел бы отвертеться от свадьбы с Дианой. А даже если и сумел — то, вполне возможно, пал бы от руки сира Игоря. Или, если бы вдруг и сумел управиться с ним, то наверняка бы оказался не готов к тому, что этим утром в комнату вошли три десятка фигур с черных плащах.
Ведь именно Лина сумела подслушать разговор Лиска и сенатора Николая, когда рабыня приглядывала за Катериной. Кое-что из услышанного навело девчонку на мысли, что готовится покушение на убийство. И Лина спустя неделю сумела подслушать одну из встреч заговорщиков.
Я мысленно усмехнулся. Как же ж все-таки аристократы слепы. Иногда они попросту не обращают на рабов никакого внимания, считая их чем-то вроде столов и стульев. Не считая нужным следить за своим языком, не опасаясь их ушей.
— Сенатор Николай, — перевел взгляд я на следующего заговорщика, выбрасывая Лиска из своей головы. — Вы — член сената. Это означает, что кто-то посчитал