Виктор. Мой личный телохранитель, вечно закутанный в свой золотой плащ. Ставящий мои интересы превыше всего. Ему было тридцать семь лет, но я до сих пор видела в нем того молодого юношу, в которого влюбилась в детстве. Влюбилась раз и навсегда, лишь с годами поняв, что нам не суждено быть вместе. Я — будущая Императрица, а он — мой верный страж, рожденный крестьянином.
Он всегда был рядом. Отразил удар кинжала, когда мне было лет десять. Стоял у двери моей спальни, когда я не могла уснуть. И Виктор прекрасно знал обо всех тех попытках втянуть меня в заговор. Но молчал, понимая, в отличии от моего отца, что у меня уже давным-давно есть своя голова на плечах.
Я забралась в дальнюю часть террасы. Виктор чуть расслабился — людей тут было поменьше, да и заняты они были, в основном, друг другом. Я остановилась понаблюдать за открывшейся меня картиной.
Жрица Вермирры, зажатая между двух тел, блаженно покрикивала каждый раз, когда два блестящих от влаги члена устремлялись в ее дырки. Зрелище пьянило и разжигало во мне похотливый огонек. А уж протяжные стоны и вовсе завораживали так, что я решила немного задержаться тут, чтобы посмотреть за происходящим.
Мне всегда нравились подобные приемы. Мой отец здорово придумал — позволять кому-нибудь из знати устраивать празднество во Дворце. Казна не платила ни за еду, ни за развлечения. Потому что желающие организовать подобный вечер выстраивались в длинный ряд, готовые лично оплатить все расходы, чтобы Император гарантированно присутствовал на их приеме.
К тому же, мой отец держал во Дворце несколько десятков молоденьких жриц Вермирры. «На всякий случай» — говорил он. И на подобных приемах я всегда видела, на какой именно. Гости еще ни разу не уходили с кислой миной на лице. Жрицы Вермирры просто не знали слова «нет», на радость всем окружающим.
Дело уже близилось к завершению, когда по другую сторону от трахающихся я заметила высокого мужчину. Одет он был не в мантию, как большинство присутствующих, а в боевой доспех. Высокие сапоги, обитые металлом, кованые наплечники, браслеты с шипами на локтях.
Я без особого труда вспомнила, что не раз видела эти доспехи на Арене. Старший сын Катрегги, по прозвищу «Кровавый лорд». В прозвище крылась скорее насмешка, чем уважение. Все же парень был бастардом и называть его «лордом» можно было только если желаешь посмеяться.
— Виктор, а кто это? — бросила я через плечо, не отводя взгляда на мужчины.
Не то чтобы я и так не знала. Но мне было интересно, что здесь делает один из лучших гладиаторов страны. Раньше я его ни разу не видела ближе, чем из Императорской ложи на Арене.
— Александр, старший сын Катрегги, — тут же откликнулся Виктор. В голосе мне послышалось легкое напряжение и, глянув через плечо, я поняла, что мой телохранитель глаз с парня не сводит. — Выступает на Арене под прозвищем «Кровавый лорд». И, моя принцесса, должен вас предупредить — его навыки ничуть не уступают «золотым плащам». Пожалуйста, будьте поосторожнее рядом с ним.
Я удивленно взглянула на Виктора, но не нашла никаких признаков шутки на его лице. Мой телохранитель цепко вглядывался в фигуру Катрегги, выискивая малейшую опасность.
— Воин, равный «золотым плащам»? — с улыбкой протянула я, мысленно прикидывая, что теперь, по крайней мере, понятно, почему гладиатор без оружия. — Сомневаюсь, Виктор…
— Уж поверьте, моя принцесса, — спокойно сказал мой телохранитель. — Два месяца назад он даровал смерть воина сиру Игорю, который душой и телом служил вашему отцу больше двадцати лет.
Я по новому взглянула на Александра. Меня больше не занимала похотливая картинка, разворачивающаяся между нами. В последнее время отец часто вспоминал Игоря, одного из своих телохранителей. Он жалел, что отправил «золотого плаща» на заслуженный отдых. По словам Императора выходило, что Игорь, хоть и был уже в годах, до сих пор был одним из лучших «плащей», когда дело доходило до воинского искусства.
Словам отца я верила. Он никогда не хвалил никого за просто так. И если Кровавый лорд сумел в честном бою отнять жизнь «золотого плаща», лет десять отслужившего личным телохранителем Императора, то это было как минимум интересно.
Александр был высок. Выше большинства присутствующих. И доспехи ничуть не скрывали его накачанных мышц. И хотя я не ценительница «истинно мужской» красоты, должна признать, шрамы лишь украшали гладиатора. Один тянулся от плеча к груди — длинная белая полоса на темном, загорелом теле, а второй, гораздо более рваный, шел по скуле, от самого носа и до мочки уха, слегка прикрытый спадающей на лицо прядью волос.
Но было в нем и еще кое-что. Он, как и я недавно, смотрел на жрицу Вермирры, но, в отличии от остальных, во взгляде не было и тени похоти. Скорее эдакое детское любопытство на красивом лице.
Александр аккуратно, чтобы не потревожить остальных зрителей, которых собралось в избытке, сделал шаг назад и скрылся за изгородью, к радости Виктора, который наконец-то расслабился.
Я махнула рукой телохранителю и направилась следом за гладиатором. Меня терзало любопытство. И главным вопросом было «Что он тут делает?». В стандартном списке гостей его уж точно не было, значит его специально кто-то пригласил. Но кто именно? Я пыталась вспомнить, кто организовал сегодняшний прием.
— Приветствую вас, моя прелестная леди, — мужской голос около самого уха раздался до того неожиданно, что я даже не подумала сопротивляться, когда руки скользнули по моей талии и, слегка приподняв длинный подол, жадно впились в мою плоть между ног.
— Святослав! — выдохнула я, запоздало поняв, что никого иного это просто быть не могло.
Во-первых, никто другой не стал бы так нагло меня лапать, а во-вторых, только Святослава Виктор бы подпустил ко мне. Парень легко приподнял меня над землей и, отойдя на пару шагов, повернул лицом к стене, скрыв от немногочисленных взглядов знати движения своих рук.
Которые, надо признать, стоили того, чтобы их скрывать! Святослав легко нашел длинный разрез в складках юбки и его рука впилась в мою влажную плоть между ног, тут же покрывшихся мелкой дрожью. В то время как другой рукой он одновременно и прижимал меня к себе и ласкал мою грудь сквозь тонкую ткань, отчего соски затвердели.
— Найдем укромный уголок, моя прелестница? — дыхание молодого аристократа обжигало мое ухо.