По следам Аполлинера.20. Дочки-матери Зыкины.

По следам Аполлинера.20. Дочки-матери Зыкины.

— А что если я ближе к обеду стану приходить сюда и спрашивать где ты? Ты же ей предварительно будешь сообщать, куда идёшь, с кем из подружек собираешься общаться. Узнав от неё об этом, если она сочтёт возможным поделиться со мной, я бегу к тебе. Конечно, там нам с тобой не удастся пообщаться наедине, если ты не сумеешь об этом позаботиться, а потому я, чтобы не мешать вашей компании, там долго задерживаться не стану, а по пути домой загляну сюда и поведаю твоей маме, что видел и слышал, и больше того – буду задерживаться здесь с ней под каким-либо предлогом…

— Боюсь, не напорешься ли ты на какую-нибудь резкость и даже грубость с её стороны. Ты думаешь, она простит тебе?

— Постараюсь добиться её расположения. Это же в наших с тобою интересах…

— Какой ты милый, Сашенька! На такое идёшь ради меня!..

Женя обнимает и целует меня. Я лезу к ней за пазуху, нахожу грудки и мну их, пытаюсь вытащить наружу.

— Не надо! – просит она, опять вырываясь и вскакивая. – Я ж говорила: боюсь, вдруг мама нас за этим увидит… И ещё… Мне кажется у меня открылись эти самые… ну… крови…

— Пришло время?

— Да нет, вроде бы ещё слишком рано… Надо с мамой посоветоваться…

— Погоди, ей сейчас не до того… А скажи, почему ты вдруг закричала так? Испугалась, что у нас случится то же самое, что происходило у них в беседке?

— Наоборот, я только того и хотела. А испугалась, когда ты меня там, внизу, словно ножом пырнул. От боли взвыла …

— Так может, и кровь у тебя от этого, что я порвал там тебе плеву?

— Чего-чего? Какую плеву?

— Девственную!.. Плёнку такая… Если она повреждается и перестаёт быть целой, девицу уже нельзя назвать девственницей, она превращается в женщину.

— Так значит я уже женщина?

— Это надо проверить…

— Как?

— Ещё раз попробовать то, что было прервано твоим ужасным криком…

— А мне не будет опять больно?

— Не знаю… Попробуем?.. Чего молчишь?.. Боишься?

— Ага…

— Что опять больно будет?

— И сейчас там побаливает… А если ты опять туда… полезешь, что будет?…

— Смотри, — говорю я, расстёгивая ширинку и вынимая наружу своё торчило. – Разве похожа эта вещь на шило или нож? Потрогай!… Больно бывает только тогда, когда нажимаешь им на плеву и та рвётся, а потом этот банан заталкивается без всяких помех, и ты с ним не захочешь расставаться… Ты слышала, как твоя мама назвала этот предмет?

— Бабья радость?

— Вот именно!… И если этой бабьей радости мало достаётся от мужа, приходиться искать её у другого. Так наверно случилось и с твоей мамой. И ты должна понять и простить её. Может и тебе, когда ты выйдешь замуж, придётся прибегать к помощи посторонних мужчин.