— Да нет, — возражает она, поднимаясь и соответствующим жестом приглашая то же самое сделать и меня. – Не уверена, захотите ли вы продолжить знакомство после того, как я отведу вас к вашим родителям и пожалуюсь им на ваше неприглядное поведение. Пойдёмте!
— А куда идти-то? – недоумённо вопрошаю я. – Мои родители живут на даче под Подольском, а здесь я в гостях…
— Вот как? – госпожа Зыбина останавливается. – А как вы тут оказались, в Расторгуеве?
— Я тут в гостях у Самариных…
— У Елизаветы Львовны?..
Госпожа Зыбина снова останавливается в видимом раздумье, но минуту спустя продолжает шествие.
— Ну что ж, веди меня к ней. – говорит она, открывая калитку и пропуская меня вперёд. – Как не хочется мне её огорчать, пусть знает, какое чудовища приютила у себя… Вот уж расстроится, наверно!.. А тебе это должно послужить добрым уроком…
— Ага, урок, как вести себя с дамой, я уже получил сегодня, — поворачиваю я тему нашего разговора в другую сторону. – Причём урок очень наглядный… Но что проку в том?
— Дай срок: будет прок!
— Это вы на что намекаете? Уж не на то ли, что сами возьмётесь за продолжение моего образования? Я бы не отказался от такой прелестной учительницы…
— Вот наглец!.. Да как ты смеешь говорить такое? Вот поглядим, как ты будешь чувствовать себя, когда я поведаю Елизавете Львовне о твоих подвигах!
— О моих?.. Любопытно будет послушать, о чём конкретно и в каких словах вы ей будете рассказывать…
— Обойдусь без твоих ушей!.. Хватит с тебя и того, что зенки твои наглые могли узреть!…
— Не могу согласиться с вами, — весело возражаю я, заметив, что моя спутница опять о чём-то задумывается и снова замедляет шаги. – Мне кажется, что зреть ваши прелести – это такое удовольствие, которое никак не может надоесть… И я мечтаю о том, чтобы испытать подобное чувство ещё и ещё раз…
— Испытатель тоже мне нашёлся! – в сердцах замечает моя спутница, ещё более замедляя шаги.
И, кто знает, не упрись мы в калитку дачи Самариных, будь она шагов на сто дальше, может быть, она и отказалась бы от своего намерения явиться сюда и излить здесь своё негодование на моё поведение. Увидев за изгородью бону, госпожа Зыбина спрашивает её:
— Елизавету Львовну можно видеть?
— Одну минуточку, сейчас позову, — отвечает та и направляется к павильону, где помещаются кухня со столовой. – А вы проходите сюда.
Мы входим в калитку.
— Да, наверно напрасно я пришла сюда, — начинает между тем вслух рассуждать моя пленительница. – Какой на самом деле от моих жалоб прок будет?.. Да и что я на самом деле скажу?
И приобретает совсем уж растерянный вид, увидев, как к нам направляется госпожа Самарина.
— Что вас привело к нам? – интересуется та и, не дожидаясь ответа, принимается сетовать: — Прошу прощения, что руки мокрые… Никак от дел не могу оторваться… Кухарки и горничной нет, только сегодня из отпуска вернутся… Хорошо ещё, что бона полностью сняла с меня заботы о малышах, да Ксеня временно пребывает в далёких краях. А мальчики – что? Они уже сами по себе… Вот Саша… Вы уже знакомы с ним?
— Как вам сказать… Пару минут назад он представился мне, хотя лицезреть его и беседовать с ним я имею удовольствие уже добрых полчаса…
— Не правда ли, он очень мил? Херувимчик настоящий!.. Вы только представьте: моя Ксеня говорит, что как только окончит гимназию, выйдет за него за муж. Влюблена в него без памяти. И нет в том ничего удивительного, я тоже к нему неравнодушна… Не сомневаюсь, и вам он понравился…
Я не выдерживаю и прыскаю от смеха.