— А-ну, выкладывай! — наседали друзья.
— Ввязался я в одну заварушку, — опрокинув стаканчик, начал рассказывать Каль, — Ведь давал себе слово никогда не слушать бабские россказни. А тут так сладко пели, что я уши-то и развесил. Поехали мы с нашим старостой в город продавать овощи. Ну, продали всё и в кабачок завалились. Староста-то быстро набрался и заснул. Тут входит мужик, а с ним еще трое. И давай рассказывать о свободе и равенстве, о том, чтобы не было рабов, чтобы все люди равны между собой были.
Мне хмель в голову ударил, я и поперся за ними. А у самого дома жена и две дочери. Ну, пришли мы в какую-то хибару, а там уже народу набралось И все об одном и том же гудят. Ну, думаю, и я с ними прогуляюсь. Они ведь грабить богатых собирались, как я подумал сначала. А оказалось, что эти мужики, что в кабачке том были, войско собирают, и что войском этим баба командует. Сама принцесса, а в рабстве побывала у какого-то Миларда.
Меня целое полнолуние учили, как меч в руках держать, а потом на поле выгнали. А на нас другая армия пошла. Я и рванул оттуда. Не сразу, конечно. Сперва убитым прикинулся, а когда стемнело, дополз до опушки и припустил. А там и до дома близко.
А несколько дней назад видел я, как эту бабу в повозке везли. Видать, выследили и поймали. А к ней двух рабынь приставили. Черные такие, грязные. Я сам видел, как они её кормили.
— А что, она сама ложку держать не могла? — спросил один из слушателей.
— Её в мешке держали, — пояснил Каль, — А как покормили, так сразу же рот заткнули и в повозку засунули. Но я её узнал. Та это баба. Точно! Принцесса Ильма Брок. А мужик, который там всем распоряжался, и был сам Милард. Я, как это понял, домой помчался. Мне ни к чему все эти приключения. Только от солдат краем уха слышал, что скоро эту принцессу на площади казнят, как беглую рабыню. На кол посадят. Обязательно пойду посмотреть, как она корчиться будет.
Фейра еле сдержала себя, чтобы не вцепиться этому Калю в его красную рожу. Но теперь она знала, где находится её подруга. Вот только, как ей помочь, девушка не представляла. Тогда-то и решила она проникнуть в городские трущобы и кого-нибудь разыскать, кто смог бы посоветовать, что ей делать.
Девушка не заметила, как снова заснула. Так её и обнаружила Эва, когда снова вошла в комнату. Растолкав Фейру, она сунула ей в руку краюху хлеба и кусок вяленого мяса.
— Жуй быстрее, — сказала она, — Нам идти надо.
— Куда? — не поняла девушка.
— Увидишь, — разбойница уселась на табурете, — Кое-кто с тобой поговорить хочет. Советую рассказать всю правду. Или я сама тебе кишки выпущу. Поняла?
— Чего же непонятного! — усмехнулась Фейра, — Только ты меня смертью-то не пугай. Я сама рабыней была. Насмотрелась.
— Что-то ты смелой стала, — удивилась Эва, — Уже госпожой меня не называешь и грубишь.
— Я вспомнила кое-что, — девушка слезла с топчана, — Но расскажу только той женщине, которая приходила сюда. А ты меня больше не тронешь. И можешь засунуть кинжал себе в задницу.
— Я тебе сейчас , — Эва начала медленно подниматься с табурета.
Но дверь резко распахнулась, и на пороге появилась та женщина в длинном плаще. Разбойница поспешно отошла в сторону.
— Не трогай её! — властным голосом сказала женщина.
— Была охота, — Эва ухмыльнулась и вышла за дверь.
— Фейра, — женщина вынула из-под плаща черную накидку, — Надень это и пойдем. И не бойся её.
Они снова долго крутили по улицам, заходя то в один двор, то в другой. Уже совсем стемнело, когда троица вышла к реке, где их ждала большая лодка, а на веслах сидели крепкие девушки в кожаных сюртуках и коротких юбках. У каждой на поясе поблескивал короткий меч.
— Это мои сестры, — сказала женщина, садясь к рулю.
Когда все уселись, девушки дружно взялись за весла, и лодка заскользила по воде. Эва, устроившаяся на носу, подавала команды, предупреждая об отмелях и камнях.
— Куда мы направляемся? — не удержавшись, спросила Фейра.
— В лагерь, — коротко ответила женщина в плаще, — Уже недалеко.