Когда стонущую и изворачивающуюся рабыню насаживали на толстый столб, заточенный сверху, Алину вырвало. Потом она потеряла сознание и повисла на своей шейной цепи.
Когда девушка открыла глаза, она была уже в комнате госпожи. Она была по-прежнему прикована за шею к кольцу в стене, руки её были так же связаны. Но рот был свободен.
— Испугалась, Кукла? — насмешливо спросила Эмина, — А мне такие забавы нравятся! У меня даже желание появляется. Вот, смотри, как он у меня встал! Пососи-ка его хорошнько!
Она скинула шаровары и трусики и подошла к рабыне, держа в руках свой любимый стек. Похлопав кожаным лепестком по спине, она поднесла член к губам. Алина послушно открыла рот, и госпожа вогнала восставший орган до самого основания.
Девушка сделала несколько сосательных движений, и Эмина, почувствовав нарастающее возбуждение, отшвырнула стек в сторону и закрыла глаза, тихо застонав от удовольствия. В следующее мгновение рабыня, глубоко вздохнув, сильно сжала челюсти, зажав орган зубами.
— А-а-ай! — заорала Эмина, задергавшись и пытаясь выдернуть член изо рта.
Но Алина всё сильнее сжимала челюсти, закусив член у самого основания. Госпожа принялась колотить её по голове, плечам, спине, но всё было бесполезно. Зубы глубже впивались в плоть. Уже во рту появился вкус крови, смешанный с мочей, но девушка и не думала ослаблять прикус.
— Пусть я умру, — думала она, — Пусть меня разорвут на части, но я откушу этой гадине её поганый отросток! Буду держать, сколько хватит сил.
Крики становились всё громче, но стража, приученная только к звону колокольчика, даже и не думала врываться в комнату. А Эмина уже не могла орать, а начала хрипеть, сорвав голос. Она вцепилась пальцами в горло рабыне и принялась её душить. Но ошейник, как на зло, не давал возможности обхватить шею.
Когда Алина почувствовала, что силы покидают её, она резко дернула головой в сторону. Эмина, почувствовав свободу, отшатнулась назад, но не удержалась на ногах и рухнула на пол, сильно ударившись головой о плинтус. От такого удара она на несколько минут потеряла сознание. Кровь фонтаном хлестнула из того места, где был её член.
Алина с яростью выплюнула окровавленный обрубок изо рта. Тяжело дыша, она с довольной улыбкой смотрела на неумолимо бледнеющую от потери крови госпожу.
Но Эмина, всё же, нашла в себе силы и дотянулась до колокольчика. Но и тут время работало против неё. Дверь оказалась запертой изнутри. Пока охранники ломали её, девушка совсем обессилела и теперь лежала, поджав ноги к животу и закатив глаза. Когда стражники ворвались, то остолбенели от представшей перед ними картиной: Эмина, скорчившись, лежала посреди комнаты в луже багровой, ставшей вязкой, крови, а в углу на привязи сидела обнаженная рабыня с измазанным кровью распахнутым ртом и дико хохотала, обводя комнату безумным взглядом.
На шум прибежал Раис и, путаясь в полах своего халата, упал на колени перед уже не подававшей признаков жизни сестрой.
— Врача! Быстро! — заорал он, приподняв голову девушки.
«Доктор» осмотрел тело Эмины и, состроив горестную мину, сказал, что всё кончено. Юноша, бросив злобный взгляд на него, вдруг поднял вверх руки и заголосил:
— О. Аллах! За что ты наказал меня? Или я в чем-то провинился перед тобой? Или я не исполнял твоих заповедей? Почему ты отнял у меня любимую сестру? О, Великий! О, Аллах!
Кончив причитать, он повернулся к Алине и голосом разъяренного зверя прорычал, указывая на неё пальцем:
— В подвал эту суку! Приковать к стене! Воды и пищи не давать! Приготовить кол! Завтра казнить на рассвете! Согнать на казнь всех рабынь!
Штурм
Алина висела на цепях в темной вонючей камере. Свет не проникал туда, и девушка не знала, который сейчас час и какое время суток. Сколько ей осталось жить?
Завизжала дверь, и в камеру вошел Раис в сопровождении огромной бабищи, закутанной в черную паранжу. Подойдя к невольнице, юноша кулаком приподнял ей подбородок и тихо сказал:
— До рассвета еще есть время. Раскайся, и я распоряжусь, чтобы смерть твоя была легкой, хоть ты этого и не заслуживаешь.
— Нет, — замотала головой девушка, — Мне уже не так важно, как ты собираешься меня убить. Важно, что я хоть одну мразь отправила в Преисподню. И ты тоже скоро туда отправишься. И не поможет тебе никакой Аллах, чурка вонючий.
— Ах, ты! — Раис сильно ударил рабыню по лицу, — Я хотел тебе облегчить смерть, но ты сама отказалась.
Плюнув в пол, он быстро вышел из камеры. Бабища, зло сверкнув глазами, последовала за ним. Дверь со скрипом закрылась. Снова наступила тишина.