— Не надо плакать, девочка моя, — сказала она, гладя Алину по голове, — Богатство — дело наживное, а родители Я не знаю. Но обещаю подумать, как им можно помочь.
Они еще сидели на кухне и разговаривали, когда вошел Игорь и устало плюхнулся на стул.
— Дайте попить, — отдуваясь, произнес он.
— Что узнал? — спросила Серафима Сергеевна.
— Узнал, — Игорь парой глотков осушил полный стакан, — Дома никого нет. Соседи сказали, что не видели Ждановсских уже недели две. Куда они делись, никто не знает. А еще они мне сказали по секрету, что перед исчезновением около их дома орудовал ОМОН. А участковый сказал, тоже по секрету, что этот ОМОН вызывала Эльвира. Я подумал, было, что они уехали в город, но там телефон вообще выключен.
— Ох! — всплеснула руками Алина, — Чует моё сердце, что с Тинкой случилось неладное. Она же постоять за себя не может! Тихая такая, скромная. Верит в добро, дуреха.
— Хватит причитать, — отмахнулся Игорь, — Найдем мы твою подругу. Я сейчас еду в город. Вечером подумаем вместе, что делать. А ты не переживай. Пока, девочки!
Снова в темнице!
Опять темнота, опять холод. Опять на шее тяжелый ошейник и злополучная толстая цепь, врезанная в стену. Но теперь Ти связали по рукам и ногам крепкими тонкими ремнями, а рот закупорили так, что даже мычать стало невозможно. Из-под душившей пленницу тряпки, удерживавшейся кожаной накладкой, сейчас раздавался только тихий жалобный стон.
В сознании девушки постепенно начали всплывать события последних минут. Она вспомнила, как Рика расковала её и дала свою одежду, как в комнату ворвались люди в масках и с оружием, как дрессировщица приказала ей бежать, а сама отважно бросилась на бойцов местного ОМОНа, давая возможность Тине выпрыгнуть в окно.
Что же случилось потом? Она сорвалась с карниза и полетела вниз. Удара о землю рабыня не почувствовала, видимо, приземлилась на что-то мягкое, но хорошо припомнила яркую вспышку и неимоверную боль в голове. Скорее всего, её сильно ударили чем-то тяжелым.
Тина попыталась пошевелиться. Тело отозвалось нестерпимой болью во всех мышцах, будто её сильно и долго били. Особенно сильно болела голова, и эта невыносимая тягучая боль вызывала тошноту.
— Неужели меня так сильно шарахнули? — подумала девушка, — Что я даже не заметила, как они сорвали с меня одежду и связали! Умеют бить, гады!
Но было еще что-то. На какую-то долю секунды сознание вернулось к ней, но потом что-то кольнуло в область шеи, и снова темнота.
Противно звякнула шейная цепь. Тина замерла. Но цепь продолжала тихо звенеть. С трудом напрягая глаза, девушка всматривалась в кромешную тьму. Вдруг ей стало не по себе. В подвале был кто-то еще. Но кто?Разглядеть соседа (или соседку) она не могла. Кроме рта рабыне завязали еще и глаза толстой светонепроницаемой повязкой. Ти попробовала сбросить её, но тщетно. Она поняла, что шоры кроме ремня удерживает её собственный нос.
— Рика! — внезапная догадка обожгла её сердце, — Значит, она жива и тоже находится здесь! Но она же помощница этой целюлитной стервы! Значит, и её эта гадина посадила на привязь. Что же она собирается делать? По логике, Эрика знает очень много, а в таких случаях ненужных свидетелей убирают.
От этих мыслей Тина поежилась. Рика была с ней жестока, но справедлива. Как такое могло уместиться в одном человеке, девушка понять не могла, сколько не пыталась. Но ведь именно Эрика вступилась за неё в «тронном зале». И именно Эрика попыталась помочь девушке сбежать. Так кто же она на самом деле — монстр или союзница?
— Ммм! — послышалось тихое мычание.
Кто-то дотронулся до плеча рабыни. Прикосновение было мягким, даже нежным, сопровождаемое легким поскрипыванием. Это её комбинезон из латекса. Тина повернула голову и уловила знакомый запах мягкого дезодоранта, тот самый запах, которым пахла её наставница, когда заставила рабыню вылизывать себя.
Тине показалось, что её соседка пытается прижаться к ней спиной, и постаралась сама занять удобное положение. Когда Рика положила свою голову на плечо рабыне, жесткая пряжка впилась в обнаженную кожу, и Ти, дернувшись, машинально отстранилась.
— М-м! — своеобразно извинилась Эрика.
Рабыня вновь подставила ей своё плечо, и бывшая дрессировщица, а сейчас подруга по несчастью аккуратно устроилась на нем. Обе пленницы замерли, не шевелясь и не издавая этих мерзких коровьих звуков. Тина отметила про себя, что её соседка тяжело дышит.
— Или тебя очень сильно избили, — подумала она, — Или такое дыхание из-за кляпа во рту. В любом случае это — неприятно.
Размышляя над этим, девушка вдруг почувствовала огромную нежность к своей недавней мучительнице. Ей захотелось обнять её, прижать к себе, расцеловать и успокоить. Но эти чертовы ремни и плотный кляп не давали этого сделать. На глаза навернулись слезы, но рабыня, сделав над собой усилие, успокоила нервы.
Раздались гулкие шаги, и дверь заскрипела, как несмазанная телега.