— Нашел что-нибудь?
— В трусах, — он показал госпоже брошь, усыпанную бриллиантами.
— Получай! — хозяйка размахнулась и ударила хлыстом по промежности.
Карина взвыла и задергалась на цепи. Тина отшатнулась в сторону, но Эльвира, подумав, что рабыня падает, ловко подхватила её под локоть.
— Я тебя не задела? — участливо спросила она.
— М-м, — мотнула головой Ти.
— Что еще? — Эльвира повернулась к мужчине.
— В лифчике, — он показал перстень.
— Получай! — снова раздался свист, и хлыст обжег торчавшие соски.
Снова раздался вой, и снова девушка задергалась. Тина на этот раз устояла на ногах.
— Это всё? — опять спросила хозяйка.
— Да, госпожа, — Федор вышел из комнаты.
— А теперь, рабыня, покажи, куда она тебя ударила, — приказала Эльвира.
Тина приложила ладошку к тому месту, куда Карина ткнула её шваброй.
— Я же тебя предупреждала, тварь, — крикнула госпожа, — Чтобы пальцем её не смела трогать. Это моя рабыня, и только я могу её бить! Получи!
Хлыст снова взвился в воздух и оставил широкую красную полосу на животе наемницы. Потом еще одну, еще и еще. Карина завертелась на цепи, как волчок, издавая звуки, похожие на хрип.
— А это тебе за невыполнение приказа! — Эльвира начала наносить удары уже без разбора, и вскоре, всё тело висевшей на цепи девушки покрылось кровавыми рубцами.
— Пойдем, — госпожа взяла рабыню за руку и вывела из подвала.
Когда они поднялись в спальню, хозяйка распаковала рот Тины и подвела к туалетному столику. Сняв с девушки передник, она задрала платье и осмотрела появившийся там лиловый синяк. Покопавшись в своих склянках, она смочила марлю какой-то жидкостью и приложила к пятну.
Осторожно одернув платье, госпожа снова повязала рабыне передник и усадила её на табуретку.
— Скоро всё пройдет, — пообещала она, — Даже следа не останется.
— Спасибо, госпожа, — Тина сглотнула слезу.
— Тебе больно? — улыбнулась Эльвира, или ты жалеешь эту воровку и шлюху?
— Жалею, госпожа, — честно ответила девушка, — Но не оправдываю воровство.
— Не жалей её, — хозяйка прижала голову Тины к своему животу и погладила по голове, — И помни. Я никому не позволю тебя обижать. Вот только от своей милой доченьки защитить не смогу. Но мы что-нибудь придумаем. А сейчас, рабыня, открой ротик.