Баклан проговорил всё это так, что на какой-то миг сам поверил в то, что сказал… на самом деле до армии он, несмотря на свою симпатичность-стройность, попробовать ни с кем не успел — как-то так получилось, что в плане секса у него до армии ни с одной девчонкой не сложилось, то есть, в армию он ушел девственником, и все два года, как и до армии, упражнялся-кайфовал исключительно с Дуней Кулаковой… только кто ж в этом будет признаваться? Девственник в двадцать лет — это разве мужчина? Это всё равно что лох или «ботаник» какой-нибудь…лох или «ботаник», и не более того! А младший сержант Бакланов был не только симпатичен и строен, но еще он был самолюбив, а потому Архип был не первый, кому он, младший сержант Бакланов, мимоходом вешал лапшу на уши про то, как впервые лично он в пятнадцать лет… и как лично он в первый раз сразу — «туда» и «сюда»… и как классно всё это было.
— Ну, это у кого как… — Архип, ничего не имея против того, что его собеседник лишился девственности в пятнадцать лет, кивнул головой; поскольку Архип не врал сам, у него не было никаких оснований сомневаться в словах Баклана.
— Ну, и чтодальше… дальше-то что? — Баклан, стараясь не обнаружить своего интереса, проговорил свои вопросы тоном слегка покровительственным, который должен был свидетельствовать о его явном и неоспоримом превосходстве. — Других баб, кроме как на даче, у тебя что — не было больше?
— Почему не было? Были… ну, то есть, одна была — мы с ней типа дружили, уже перед самой моей армией рассорились, так что она меня в армию не провожала. А до ссоры я с ней почти год ходил… ну, и трахал её — регулярно трахал. Не каждый, конечно, день, но — за полгода до армии поимел неплохо… и сосала она у меня, когда я хотел… прикинь: в рот брала без всяких проблем, а вставить в жопу не дала ни разу!
— А ты что — в жопу её хотел?
— Ну! А почему, бля, нет? — Архип, отвечая вопросом на вопрос, пожал плечами. — Пацаны говорили время от времени, что они своим биксам в очко вставляют… типа: это еще прикольней, чем в ракушку… ну, я тоже хотел попробовать, а она мне — хуй… как ни раскручивал её, а в жопу она, бля, не дала… обидно, конечно!
— Ну, с этим делом не угадаешь… — проговорил Баклан, и голос его прозвучал вполне авторитетно. — Одни, бля, дают, другие — нет… хотя, если хорошенько постараться, в жопу можно поиметь любую.
— Дык… ясное дело! — Архип, соглашаясь, кивнул головой. — А волосы, кстати, у неё были рыжие… светло-рыжие — золотистые! Вот — мне такие, бля, нравятся… точно!
— Ага… значит, свечку твою — за тебя — я поставлю в рыжем храме… — Баклан, глядя на Архипа, тихо засмеялся. — «Привет от Андрюхи Архипова!»… смотри, как это всё будет! В сочные губы, похожие на ракушку, я вгоняю по самые помидоры… кол мой тропической влагой обволакивает и сладко сжимает, нежно стискивает её узенькое влагалище, так что движняк происходит впритирочку: хуй, ритмично залупаясь, скользит в тесной норке — как поршень во втулке… я сначала гоняю его размеренно, чтоб она хорошо подо мной разогрелась… затем, не жалея сил, начинаю двигать в норке быстрее, быстрее… бикса уже не может терпеть — она выгибается, стонет, делает встречные движения своим золотистым передком… «ещё! ещё!» — выкрикивает она, и тут — бац! — мощнейший оргазм одновременно пронизывает наши тела… он выворачивает нас наизнанку, разрывает на части — я, кончая, фонтанирую в её изнемогающее тело — в самую глубину… засаживаю ей из последних сил — глубоко-глубоко, по самые помидоры… фонтан иссякает, и я, извлекая метко отстрелявшего бойца из обильно увлажнённого золотисто-огненного храма, говорю: «Это привет от Андрюхи Архипова!»
Баклан, невольно увлёкшись собственной фантазией, невольно озвучил одну из своих многочисленных грёз, что каждый раз возникали перед его мысленным взором в минуты уединённых — тщательно скрываемых от посторонних глаз — упражнений с Дуней Кулаковой; единственное, что он добавил сейчас, так это слова про «привет», а во всём остальном эта была та сладостная мечта, которая помогала девственнику Бакланову в ходе упражнений с Дуней Кулаковой приближать оргазм… но Архип, понятное дело, об этом не знал да и знать не мог — картинка, живо нарисованная Бакланом, показалась Архипу даже реальнее, чем воспоминание о собственном сексуальном опыте… картинка, нарисованная Бакланом, показалась настолько реальной, что между ног сидящего на табуретке Архипа пробежал лёгкий, но вполне ощутимый сладкий озноб — предвестник возможного возбуждения…
— Ну, Саня… класс! — проговорил Архип, невольно сжимая под собой ягодицы — с силой стискивая мышцы сфинктера, чтобы тем самым задержать-усилить щекотливое ощущение лёгкой приятной сладости между ног. — «Это привет от Андрюхи Архипова!» Я б не додумался… честное слово! Это ж, бля, как, бля, это… как виртуальный секс! «Это привет от Андрюхи Архипова!» — я, бля, торчу!
— Торчи… тем более, что торчать тебе, как ни крути, ещё целых полгода, — с лёгкой усмешкой отозвался младший сержант Бакланов, тем самым давая понять Архипу, что все эти виртуальные картинки лично для него, для младшего сержанта Бакланова, ровным счетом ничего не значат, потому как через пять дней в качестве свободного гражданина он будет по полной программе иметь бабцов в реале, а не ля-ля.
— Ну, полгода… подумаешь! Полтора уже позади, и эти полгода пройдут — никуда не денутся… хуля нам, пацанам, печалиться? Зато уж потом… ни одной, бля, биксы симпотной не пропущу! — Архип, по жизни настроенный на позитив, предвкушающе чмокнул губами, словно его полгода будут заканчиваться уже завтра. — Все козы, бля, будут мои…
— Так уж и все? — всё с той же усмешкой отозвался Баклан, снова переводя взгляд на монитор компьютера. — Даже Зайцу, бля, не оставишь?
— А при чем здесь Заяц? — Архип непонимающе вскинул брови. — Мы же с ним из разных городов…
— Действительно… я об этом как-то не подумал, — Баклан произнёс это внешне бесстрастно, а в самой фразе Архип не уловил ни иронии, ни сарказма… ну и ладно — не уловил и не надо. — А, кстати, где он? — поинтересовался Баклан, не отрывая взгляд от монитора компьютера. Вообще-то, его, «квартиранта», такая мелочь, как местопребывание какого-то салабона, уже не должна была интересовать никаким боком, но обещанное командиром роты звание сержанта невольно побуждало проявлять хотя бы минимальный интерес.
— Кто? — не понял Архип. — Мой город?
— Нах мне твой город… я спрашиваю тебя о вверенном тебе Зайце.
— Писсуары чистит… где ж ему еще быть? — Архип был очень даже не прочь поговорить о сексе еще, но про себя он уже рассказал вроде бы всё, а что-либо выспрашивать у Баклана было как-то не с руки… и Архип, вздохнув, поменял тему — проговорил, лишь бы только не молчать: — Прикинь, как пацанам повезло: всего один год будут служить… это ж, бля, на треть меньше, чем мы отпахали!
— А тебе что — обидно? — Баклан, оторвав взгляд от монитора, с лёгкой усмешкой посмотрел на Архипа. — Кто отпахал, а кому здесь полгода еще зависать… обидно, бля, да?
— Да ну! Причем здесь «обидно»? Не обидно, а — хрень всё это! Взять, бля, хотя бы нашего Зайца… чему он за год научится? Плац подметать? Туалет драить? Разве год — это служба?
— Ну, это ты так думаешь… а в а ш Заяц на срок своей службы смотрит, я в этом уверен, наверняка по-другому.
Баклан умышленно проговорил слово «ваш», чтоб таким образом лишний раз подчеркнуть для Архипа, кто есть кто — здесь и сейчас.
— Дык… понятно, как смотрит Заяц. А если вообще — в общем и целом?
— А если вообще — в общем и целом… слышал, что говорит старшина? Конечная цель у всех этих реформ одна — уничтожение армии.