— Потерпи немного. Это поначалу. Потом сладко. Это как первый раз закурить. Сначала противно, а потом — хорошоооо-ооо. Хочешь покурить?
— Хочу.
Затянулась, закашлялась, слёзы и сопли вперемешку потекли по лицу.
— Знаю, каково это — без жратвы и без ласки. Сам такой был. Так что, будут тебе и куклы, и мясо с картошкой.
— Чем же заплатить мне за любовь твою, дядя Егор? Ты добрый такой…
— Полно, приветная. Не я тебе, а ты мне добро делаешь. Люба ты мне, голубонька.
— Дядя, дядя, не говори, не воздать мне за твою милость.
— А ты ебись со мной — вот и воздашь.
— Конечно, конечно, дядя Егор. Святая вы душа.
Это она хорошо сказала, с душой так… Удивительно, но улетает она неожиданно быстро, судорога пронзает её, она вскрикивает, ей хорошо, и она хочет, чтоб он, дядя Егор, её мужчина, её самец, понял это, что она на вершине, что она не сопливая девчушка, а самка!
— Спусти в меня, мой любимый, я жду твоего семени, я задыхаюсь, до чего ты довел меня!
И, о, радость, как сквозь сон она слышит его звериный рык; жуткая сладкая судорога пронзает тело; она выгибается, как пружина, её словно бьет током; её тело судорожно дрожит и она принимает его семя! А ведь ещё была Славка. Имя-то какое, на городской манер! Родители укатили куда-то, на деда её оставили. Егор-то деда пришёл ебать, уж и раком его поставил, да тут Славка откуда ни возьмись. Куклу в руках держит, смотрит зорко так, с интересом. Коротенькое цветастое платьице, и в подобранных длинных светленьких волосиках на голове — два розовых банта.
— Можно посмотреть?
— Славка! Дура! А ну, кыш отсюда!
— Да пусть глядит, Макарыч. А ты её не поёбываешь часом? А? Ха-ха-ха!
— Нет, мала ещё.
— Такую красу — да не ебать! Ай-яй-яй.. Иди сюда… Вишь, дедушка ебаться хочет. И куколка твоя тоже ебаться хочет.
— Моя Машенька?!
— Угу. Ну-ка, дай мне Машеньку твою…
А сам уже надрачивает мозолистой рукой свой хуй.Лижет пластмассовые ножки. Трогает интимные места, ту самую дырочку, через которую и отливается форма. Гладит остренькие соски. Затем стал имитировать половой акт с куклой, как бы надевая на хуй, подражая девичьим стонам, и матерясь. Славка сидит, затаив дыхание, подтянув коленки к подбородку. Натянулись все Славкины жилочки. Облизывает соленые губы.
— Хочешь… я тоже полижу тебе пипиську? А?
— Не знаю…
— А хочешь ножки твою полижу?
— А попу?
— И попу.