И он понимал, что от этого решения не просто многое зависит… От него зависит ВСЁ…
Вот так…
* * *
Команду подняли по тревоге «тихо», без воя сирены и криков дежурного «Рота, подъем ! В ружьё !»…
Выстрелы слышали и действительно, один из приспешников Романова прибежал к дежурному по части 954ХХ-Б и рассказал ему, что, по его мнению, произошло несколько минут назад в ангаре… Рассказал, конечно, не все… Он был насмерть перепуган и его трясло как отбойный молоток… Дежурный отправил его в лазарет за валерьянкой…
Сергей был в числе тех, из которых дежурный по части сформировал небольшую мобильную группу поиска и захвата…
«Поиска и захвата», да…
С автоматами наперевес, они осторожно двинулись к ангару, озираясь по сторонам…
Когда они вошли в помещение склада, там еще не успел развеяться пороховой дым… И еще — там пахло свежей кровью… Она была повсюду… Кругом…
Все молча смотрели на изрешеченное пулями тело Романова… Никто не подошел, чтобы проверить у него пульс… Это было бесполезно… Сомнений в том, что Романов мертв, ни у кого не было…
«Господи, Боже !» — прошептал мичман и тут же отдал приказ — «Ничего не трогать… Ищем Шахова… Он не мог далеко уйти…»
При этих словах Сергея передернуло…
* * *
Славик не стал уходить далеко…
Зачем ?
Он уже знал, что вернется…
Он сидел в небольшой расщелине скал, обнимая свой автомат, и курил.
Глаза у него были «стеклянными». Из них текли слезы и падали на брюки робы вместе с редкими каплями холодного дождя.
Он шептал слова собственных стихов. Тех самых, из зеленой тетради. Раньше, эти слова казались ему странными, необъяснимыми. Славик никак не мог понять, почему написал такие стихи. Раньше…
Но не теперь…
Теперь, когда все изменилось, эти слова наполнились диковинным, пугающим смыслом. Они наполнились необычной правдой и превратились в страшное откровение того, кто уже всё прошел и не ждет больше от жизни никаких ужасных сюрпризов…
Надо мною — небо черное
Надо мною — саван дождевой
Крылья белые — поломаны
Сердце — переполнено тоской