Он начал: «Здравствуй, дорогая мама !»
Что дальше ? Где-то тихо пело радио…
Исчезли солнечные дни и птицы улетели,
И мы с тобой опять одни, неделю за неделей…
Вдвоем с тобой, вдвоем с тобой, остались ты да я,
Любимая, любимая,бесценная моя…
Голоса из прошлой жизни…
Он продолжил:
«Пишу тебе, наконец, из воинской части, где я останусь служить. Место, куда меня привезли, можно описать так: сопки, Баренцево море и наша маленькая воинская часть. Больше ничего. В нескольких километрах отсюда находится город Полярный, бывшая столица Северного Флота, частью которого я теперь стал. На три долгих года. Кем я буду тут и что я буду делать — пока неизвестно. Покажет будущее. Приехать сюда ко мне нельзя — у нас тут пограничная зона. Так что единственный способ увидеть меня — это когда я поеду в отпуск. А это будет не раньше чем через год. Северную природу описывать не буду — ты много раз видела ее и в кино, и по телевизору. И про полярную ночь ты тоже знаешь. Чем тут все занимаются в это время — понятия не имею. Темно, метель, мороз — 45 градусов… Есть красивая вещь — полярные сияния. Они бывают во время полярной зимы. Но не очень хорошо они влияют на здоровье, как мне сказали. Мне еще предстоит все это выяснить. Пока, ведь, у нас лето и полярный день… Климат здесь мокрый и сырой — море рядом… Солнца почти не видим — только тучи, облака, дождь…
Пока я только работаю — дельного ничего не поручают. И я делаю все, что приказывают. В первые дни мне было очень плохо и тоскливо, сейчас вроде понемногу привыкаю… Но как ко всему этому можно привыкнуть — ума не приложу… Однако и здесь кому-то служить надо, что же сделаешь… Гарнизон у нас мизерный, в части всего 30 человек. И больше ни души вокруг — только мы. Примерно через месяц — Присяга. Жалко ты не сможешь приехать — я бы так хотел ! Ну да ладно…
Как только отпустят в увольнение — сфотографируюсь и пришлю тебе фотку, посмотришь на меня. Все таки матросская форма вещь довольно красивая. Я будто бы старше даже в ней стал. И вообще — я очень изменился. Но это — не к худшему. Скорее, наоборот.
Друзей пока не приобрел, но и врагов — тоже. Относятся ко мне нормально, так что не переживай за меня. Просто очень много работы и я очень устаю. И надеяться мне приходится только на себя. Может быть дальше будет чуть полегче… А пока — все так, как есть.
Передай огромный привет всем, кто меня знал.
Пока прощаюсь. Буду писать еще.
Твой сын Слава».
* * *
Славик сидел в кубрике, за столом и пришивал второй погон к своему новому бушлату. Первый он пришил пятнадцать минут назад. Дело не клеилось — он исколол уже все пальцы.
Он не увидел, как кто-то вошел в кубрик и отчетливо произнес: «Матрос Шахов — к замполиту !».
Славик поднял глаза от бушлата, но тот, кто это сказал — уже развернулся к нему спиной и выходил из кубрика.
Он отложил бушлат и поднялся из-за стола. Его вызывали. Интересно, зачем ?
Комната замполита находилась здесь же, на втором этаже. Через десяток секунд Славик уже был перед ее дверью. Он осторожно постучал и толкнул ручку.
-Можно ?
-Да, заходи…
-Матрос Шахов прибыл… — начал он доклад «по форме» и вдруг осекся.
За столом замполита сидел такой же матрос, как и он, только чуть постарше. Он мельком видел его раньше, но не знал, как его зовут.