Первым делом я снял и повесил на место свою полумокрую шинель. Потом повернулся к окну и огляделся.
Верхний свет показался мне слишком ярким и я его выключил. Вместо него я зажег два ночника. Сразу стало уютнее. Купе теперь выглядело по-другому…
Мичмана все еще не было. Похоже, он не особо спешил вернуться к нам. Да и зачем ? Я представил, в каком состоянии он вернется, когда решится на это. Поезд полон офицеров Флота, компанию он себе всегда найдет. Наше присутствие его явно тяготило. А до Москвы ведь еще так далеко…
Я подсел к столику. Поесть, может быть ? Нет, не хочется… Ничего не хочется…
Вернулся Сережа. Так быстро ?
— Ну что ? — тихо спросил я.
— Ничего. Все нормально, — ответил он, закрыл дверь в купе и снял свою шинель.
Я понял, что тема исчерпана.
Сергей сел к столику с другой стороны. Он поглядел сначала на нашу бутылку с выпивкой, потом на меня.
— Разливай, Андрюха…
Я налил в стаканы немного водки и поставил бутылку на место.
Выпили молча.
— Не берет она меня совсем, — Сергей кивнул на бутылку.
Я тоже кивнул. Но дело было не в водке, конечно. Дело было в нас. Если так пойдет дальше, одной бутылкой мы не обойдемся…
Сергей откинулся назад и прислонился к стенке купе. Я же оперся на стол, положив на него локти.
Он смотрит в окно, за которым ничего не видно. А я смотрю на него…
Поезд стучит на стыках рельс, вагон покачивается и поскрипывает.
Сережа… Он такой красивый, в этой своей тельняшке… Но лицо, его лицо…
— Господи… Никто не знает, что это такое… Каково это… Никому этого не объяснишь… — неожиданно заговорил Сергей, — Вот он — живой, совсем рядом, говорит с тобой, смотрит на тебя… А потом… Потом он уже лежит на причале с простреленной головой… И повсюду его кровь… Даже у тебя на лице… Если бы ты видел его глаза, когда он стрелял… Если бы ты только их видел ! Этого никогда не забудешь ! Слышишь ? Никогда !
— Я знаю, Сереж, все я знаю… — у меня щемит сердце — я ведь и сам был не так далеко, когда все это случилось.
— Да ни черта вы все не знаете ! Ни черта… Ни черта… — Сергей зажмуривается и качает головой из стороны в сторону.
Я думал, что сейчас будет еще одна истерика, что Сергей опять даст волю своим чувствам, но никакой истерики не последовало.
Он приложился к бутылке, сделал большой глоток, вытер тыльной стороной ладони рот и шумно втянул воздух.
— Ты многое знаешь, Андрюха, многое… Ты ведь один из нас… И ты был ТАМ… ТОГДА… Был… Но — не всё. Нет, не всё ты знаешь… Даже ты. Никто не знает всей правды. Никто и не может ее знать, — он на секунду задумался, как будто принимал для себя какое-то важное решение, а потом твердо произнес, — Но её знаю я…
* * *