Леонид вскакивает и, взяв её за руку, А оказавшись там, спрашивает:
— Где тут свет зажигается?
— Зачем? Обойдёмся без него! Зайди с той стороны кровати и помоги мне свернуть покрывало…
— Пожалуйста… Правда, кто-то недавно решительно заявлял, что супружеская постель только для супругов…
— Какой же ты противный!.. – восклицает она, ныряя под одеяло. – Сейчас ты и будешь моим супругом… Иди же!.. А то замёрзнешь… Или уже не хочешь?..
— Хочу, но боюсь, — отвечает он, тем не менее приподнимая край одеяла и укладываясь рядом с ней.
— Боишься? Чего же?.. О, да ты никак всё ещё в трусах? Не мешают?
— Мешают, конечно, но сейчас не будут, снимаю… Но не о том собираюсь сказать тебе… На мягкой постели, под тёплым одеялом, возбуждённый до предела… Протяни руку и убедись! Не правда ли? Так вот, в таком пограничном состоянии не успею войти в тебя, — а я, чувствуешь, вхожу! – в такую мягкую и аппетитную – как сразу (раз, два, три, четыре, пять), дабы зайчик в виде некоей струи не выбежал из меня погулять раньше положенного, вынужден выйти…
— Зачем ты это сделал? Я же сказала, будь моим супругом!..
— Я и хочу им стать, но хорошим, таким, чтобы и тебе доставить максимум удовольствия, чтобы ты осталась довольна мною. Однако боюсь, что здесь и на тебе, я тут же кончу… Я-то своё удовольствие получу. А ты? И придётся тебе ждать, когда я восстановлю свои силы…
— Да что ж с вами, мужиками, делать?.. Такова уж, наверно, наша бабская доля, давать вам всё, мало что получая взамен… Но мне всё равно приятна близость с тобой… Знай это, милый, и продолжай своё дело…
— Тебя это устраивает? Пожалуйста, я возвращаюсь…
— Иди ко мне, мой сладенький!.. Я только этого и жду… Вот так! Как же хорошо!.. Ну, ну, чего остановился?
— Так надо… Сил нет сдержаться, а мне всё же не хотелось бы так вот сразу кончить… Давай, милая переждём малость.. И тем временем послушай меня, я плохого предлагать не буду… Может быть всё же лучше будет, если мы выберемся из этой шикарной постели, разместимся на чём-нибудь твёрдом, на стуле, например, или на полу, или в ванной, наполненной тёплой водой?
— Ты что, рехнулся?.. — она выскальзывает из-под него, садится и с недоумением повторяет его слова: — На стуле, на полу, в ванной!.. И как ты всё это себе представляешь?
— Я знаю несколько поз, которые, уверен, доставят тебе не меньшее удовольствие, а мне позволят дольше продержаться в тебе. Правда, они довольно сложны и требуют определённых навыков…
— Вот именно!.. А откуда у меня такие навыки?..
— Но они у меня есть… Этого достаточно…
— Да за кого ты меня принимаешь? – чуть не плача кричит Саша. — Всё, хватит!.. Чтобы я этого больше не слышала!.. Пригласила как человека, думая, что он действительно человек! А он?.. Чудовище какое-то!
— Ну, ну, Сашечка, успокойся! – Леонид тоже садится и, обняв плачущую, покрывает поцелуями её лицо. – Никакое я не чудовище… Просто хотел сделать, чтобы лучше было… и прежде всего заботился о тебе, чтобы ты осталась мною довольна… Прости меня…
— Да ладно, все вы, мужики, видать, одинаковы… Что с вами делать прикажите?.. — говорит она, вытирая тыльными сторонами кулаков слёзы. – Значит, прощения просишь? Так и быть, прощаю… Но с условием: марш под одеяло! Накрой им и меня. Обними покрепче и поцелуй… Я вся дрожу… И не только от обиды. Но и от холода и пыток, которым ты меня подверг на кухне…
— Вот тебе мои объятия и поцелуи… Но скажи, разве пытки эти не сладостны?…
Левая его рука, обвив её шею, снова принимается мять пышное полушарие груди, пальпируя набухший сосок, ладонь же правой опять оказывается у входа в её лоно.
— Ой, да ты никак опять за старое принимаешься?.. Пойми же, я жду тебя, а не твоих заместителей в виде пальчиков!..
— Всё понимаю, дорогая… Но потерпи ещё малость… Так надо… Поверь мне…