меня, это ты.
— В некотором смысле — и, может быть, это больной, извращенный способ — твой роман с Кэрри может быть для меня даже полезен. Мысль о том, что ты близок с кем-то еще, просто разрывает меня, Том. В своих мыслях я вижу, как ты касаешься, лаская, занимаясь с ней любовью, так же как ты привык это делать со мной, или шепча ей на ухо слова любви, как ты делал это мне, и я с трудом могу даже встать. Мне кажется, что кто-то ударил меня под дых. Но всякий раз, когда у меня возникают эти чувства, я знаю — действительно ЗНАЮ — через что моя измена провела тебя. Мой нос всегда утыкается в ту боль, что я причинила тебе. Во всяком случае, в кое-что из этого — я избавлена от муки твоей измены за моей спиной. — Она с сожалением улыбнулась мне. — Может быть, я все еще отделываюсь слишком легко, а?
— Но я переживаю сравнение ее со мной. Она красивее, лучше как любовница, удовлетворяет ли она тебя больше, чем я? На прошлой неделе, когда ты рассказывал мне о своей первой ночи с ней, это звучало так возбуждающе, что я была в полном отчаянии. Как я могу когда-либо конкурировать с ней, в тридцать девять лет, после шестнадцати лет брака? А потом я увидела, что тебе пришлось столкнуться и со всеми этими чувствами. Плюс тот факт, что ты ничего не сделал, чтобы заслужить их. По крайней мере, у меня есть утешение знать, что я заслуживаю того, что ты делаешь!
Она на мгновение остановилась.
— Я не знаю, есть ли для меня какой-то смысл в сегодняшнем вечере, Том. Между нами такой огромный разрыв, и я — та, кто его сделал. Пару недель назад ты сказал, что мы должны продолжать говорить, несмотря на то, что наши разговоры оставляют нас обоих довольно несчастными. Тогда я этого не понимала, но теперь понимаю. Надеюсь, что… надеюсь, что ты будешь продолжать разговаривать со мной. Я не знаю, как исправить то, что я сделала. На самом деле, я вижу, что просто не могу восполнить это — не полностью. Возможно, даже и не близко. Но я собираюсь сделать все, что смогу, только попробуй. Я сказала тебе это две недели назад, Том: я сделаю АБСОЛЮТНО ВСЕ, если это поможет улучшить ситуацию. И я полностью отвечаю за свои слова.
Марианна откинулась на спинку стула — она выглядела истощенной. И волнующейся. Ну, у нее наверняка была причина быть такой! Мое собственное настроение, которое менялось, когда я находился с ней, от сочувствия до полной ледяной ярости, сбивало меня с толку, и я уверен, что она могла чувствовать это, просто наблюдая за моим лицом. В одну минуту я хотел обнять ее, успокаивая поглаживанием руки, а в следующую — представить, как избиваю ее, когда она сжимается в ужасе от моих ударов.
Люди, которые говорят, что иметь дело с изменяющей женой легко: «просто выбросить ее задницу!» полны дерьма. Они, вероятно, никогда не были в такой ситуации, и не знают, каково это изнутри. Шестнадцать лет любви, счастья и доверия, двое детей, которых мы оба обожаем, — это не ничто. Чистая ярость может чувствовать себя прекрасно, от этого адреналин, и я, конечно, это знал. Но, может быть, через два месяца вы живете в маленькой меблированной квартире, уставившись на стены, одинокий и подавленный, удивляясь, почему вы так далеки от людей, которые для вас важнее всего.
С другой стороны — а всегда есть другая сторона — вы не можете просто вернуться в гнездо, в котором находится ваша жена. Вы можете почистить его, вы можете проветрить и купить новые ковры и новую мебель, но это будет очень долго, пока не выветрится запах. И нет смысла пытаться спешить или преуменьшать, насколько это больно.
Я поднял глаза от своих мыслей и понял, что Марианна смотрит на меня.
— Что, Том? Ты можешь сказать мне, о чем ты думаешь?
Я вздохнул.
— Пара моментов, Марианна. Я очень рад, что ты начала терапию, и рад тому, что ты только что сказала обо мне и Кэрри. Я не знаю, что с нами будет, но уверен, что мне пришлось бы уйти, если бы я почувствовал, что ты не пытаешься понять, что переживаю я. С другой стороны, кое-что из того, что ты сказала обо мне и Кэрри, также верно. Наличие ее в моей жизни напоминает мне, что я все еще привлекателен, что я могу уйти от тебя и не быть в одиночестве в течение оставшихся дней. Быть с ней сексуально немного облегчает боль, когда я думаю о вас вместе с Эдди.
— И связь, которую я чувствую с ней, неизбежно влияет на связь, которую я чувствую с тобой. — В тот момент я думал о Кристин, хотя и не говорил об этом Марианне. — Было бы неправдой сказать, что это не имело никакого значения — как раз когда я заставил тебя признать, что ваша связь с Эдди повлияла на твои отношения со мной. С Кэрри я отдыхаю. Мы не просто ложимся вместе спать, мы также разговариваем, готовим обед и прижимаемся друг к другу. Этим удовлетворяется большая часть моей потребности в близости с другим человеком. Поэтому, конечно, это означает, что моя потребность в тебе становится меньше.
— Прямо сейчас я думаю, что это хорошо, необходимо, потому что я все еще так обижен и зол на тебя. Нет способа, которым ты могла бы удовлетворить эту нужду во мне, никоим образом, я бы не позволил тебе. Но давай посмотрим правде в глаза, Марианна — у тебя была эта эмоциональная близость с Эдди в течение МЕСЯЦЕВ, и это означало, что ты была не так близка со мной. Частичка твоего сердца была не моей, а его.
Не удивительно, что Марианна опять тихо заплакала.
— Я никогда не любила его, Том. Клянусь тебе. Так не было никогда. Ты можешь подумать, что я еще худший монстр, когда говорю это, но я приходила домой после… встречи с ним, и любила тебя, и с нетерпением ждала встречи с тобой, чтобы заняться с тобой любовью. Я не чувствовала себя словно: «Вау, это весело, я обманываю своего мужа, смотри, что мне сходит с рук». Это было больше похоже на «Вау, это было хорошо», как будто это был массаж или что-то вроде хорошей тренировки в спортзале! «И теперь я с нетерпением жду возможности вернуться к своему любящему мужу». Это очень плохо? Я не знаю. В некотором смысле, я не понимаю, я относила роман к совершенно другой категории. Я выходила в него из своей жизни, а затем возвращалась обратно в свою жизнь. Может быть, это заставляет меня походить на типичного мужчину, который якобы может отделить секс от любви. Может быть, это значит, что я совершенно облажалась, Том, я не знаю. — Она говорила быстро, почти отчаянно. — Но что бы это ни значило для меня, то, что я тебе говорю, — это правда.
Мы несколько минут сидели в тишине.
— Ты меня любишь, Том? — тихо задала вопрос Марианна, не глядя на меня.
— Да, Марианна. Вот что и делает все трудным. Если бы я не любил тебя, и если бы не дети, было бы легко уйти. Очень больно, но легко. Но я люблю тебя и хочу вернуть наш счастливый брак. Тот, который был полон любви и доверия, где мы всем делились. На самом деле, проблема в том, что каждый раз, когда я думаю об этом, я понимаю, что НИКОГДА не смогу вернуть этот брак — лучшее, на что я могу надеяться, это какая-то половинная версия его. И потом я полон гнева на тебя, что забрала у меня этот счастливый брак.
— Я знаю это, Том, — сказала она. — И даже я не понимаю, как ты можешь простить меня. Я не могу представить, как бы я смогла простить тебя, если бы все было наоборот.
Мы помолчали еще несколько минут. Потом я сказал:
— Я ухожу, Марианна. Спасибо за ужин. Я скоро опять поговорю с тобой.
Я протянул руку, чтобы сжать ее руку, а она одарила меня грустной, мужественной улыбкой.
***
На следующий день во время обеда я пошел в дом и проверил магнитофоны, которые все еще были спрятаны на чердаке. Я принес записи обратно в свою квартиру и прослушал их в тот вечер, задаваясь вопросом, найду ли что-нибудь ужасное. Я вспомнил, что участники переговоров по контролю над вооружениями говорили: «Доверяй, но проверяй». Это заставило меня смеяться — я совсем не доверял, поэтому мне действительно пришлось проверять!
К моему облегчению, записи были обычными. Я слышал, как Марианна звонила по телефону,…