касательно своей работы, или разговаривала по телефону со своими родителями или Андреа. Было несколько звонков ее психотерапевту, доктору Бреннер, о назначении встреч. Похоже, посетителей дома не было.
На магнитофоне в спальне я нашел телефонный звонок от Эдди, о котором мне сказала Марианна. Он было кратким, и все так, как она описала.
«Привет?… Эдди, зачем ты звонишь?… Нет, послушай меня. Мы закончили, и я не хочу больше с тобой разговаривать… Нет, остановись! Ты звонил мне, а я не собираюсь тебя видеть или опять с тобой разговаривать. Это ясно?… Нет! Если ты позвонишь мне снова, я просто повешу трубку. Пока, Эдди!»
Я услышал, как на телефон твердо положили трубку, а затем через мгновение голос Марианны заговорил сам с собой.
«Черт!» — сказала она. — «Черт-черт-черт». — А потом, через мгновение: «О чем, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, я думала?»
Два дня спустя Марианна позвонила мне и сказала, что Эдди звонил еще два раза.
— Я повесила трубку, Том, но мне не нравится, когда он пристает ко мне, — сказала она. Она звучала расстроено. Я сказал, что буду сразу после работы.
Когда я добрался до дома, то сразу сказал:
— Марианна, мне пора кое-что узнать об Эдди. Я думал, что он — наименьшая из наших проблем, но ошибался.
— Я скажу тебе все, что ты хочешь знать, Том, — сразу сказала она.
— Хорошо, как его полное имя, где он живет, где работает?
— Его зовут Эдди Карлсон. У него есть квартира в здании на четырнадцатой и Хейвен — это шестиэтажное здание, а его квартира находится на четвертом этаже. Он работает менеджером в магазине «фото за час» под названием Кольерс, в торговом центре города.
— Как он смог так легко уходить, чтобы встретиться с тобой в середине дня? — спросил я ее.
— У него в магазине всегда есть по крайней мере еще один человек — помощник менеджера или клерк, который может его подменить.
— Хорошо, Марианна. Пожалуйста, оставь ему сообщение завтра, в течение дня. Скажи, что хочешь, чтобы он прекратил звонить домой, и что ты встретишься с ним на следующий день в двенадцать часов в Бисконте. Это — бар на девятой и Стивенсон.
Она выглядела обеспокоенной.
— Почему ты хочешь, чтобы я это сделала, Том? Я больше не хочу его видеть, никогда!
— Поверь мне, после этого у нас с Эдди проблем не будет. Я тоже буду там. — И я объяснил, что имею в виду.
Двумя днями позже мы были в Бисконте в двенадцать часов. Марианна сидела в кабинете, а я находился метрах в девяти, сидя в баре. Когда вошел Эдди, он подошел прямо к Марианне и попытался поцеловать ее, но она уклонилась от поцелуя, и он сел в кабинете напротив нее. Я встал и подошел к ним. Когда я подошел, то услышал, как он говорит:
— Анни, я так ужасно рад тебя снова видеть! Я был… — Затем он поднял голову и увидел меня.
Марианна встала из кабинета, а я плавно опустился на ее место, напротив Эдди.
— Эдди, это — мой муж Том. Он хочет тебе кое-что сказать. — Не говоря ни слова, Марианна вышла и села в баре.
Лицо Эдди выражало смесь раздражения и тревоги. Он выглядел молодым, лет на тридцать, и совсем не располагающим. Полагаю, он был красив, если хорошо подумать, но немного меньше ростом и худее меня.
Его рука была протянута через стол к Марианне, и я быстро схватил его предплечье правой рукой и крепко сжал. Он попытался оттащить его назад, но я неуклонно сжимал его все сильнее и сильнее, пока ему не стало больно.
— Просто оставь свою руку здесь, Эдди. Будь хорошим мальчиком. — Я говорил спокойно, сохраняя свое лицо без выражения.
Он не знал, стоит ли попробовать неповиноваться или выказать уважение, поэтому начал первым, хотя ему и не удалось сделать это достаточно успешно.
— Значит, это — «любящий муж», да? — усмехнулся он, хотя я видел в его глазах страх. — Пришел, чтобы присоединиться к вечеринке?
Я не ответил, просто смотрел ему в глаза, не двигаясь. Он попытался не отводить взгляд, но через минуту не смог смотреть мне в лицо и нервно двинул глазами, оглядывая бар. Я все еще держал его за руку, все еще причиняя небольшую боль. Затем заговорил, сохраняя в голосе спокойствие:
— Эдди, в прошлом Марианна хотела проводить с тобой время. Это было ее решение. Но теперь она этого не хочет, а ты не понял. Так что, теперь это — мое дело. Ты ведь знаешь, чем я зарабатываю на жизнь, верно, Эдди? Я — инженер. В своей работе я много общаюсь с ребятами из строительного бизнеса. Джентльменами с такими именами, как Дино и Винни. Ты успеваешь за мной? У меня был разговор с парой этих джентльменов. Я спросил их, как бы они решили проблему любовника, который побеспокоил одну из их жен, и который не понял того, что он больше не нужен?
Эдди слушал, теперь не двигая мышцами. Удерживая моей правой рукое его руку, я сунул левую в карман и вытащил двадцатитрехсантиметровый зубчатый нож, который положил на стол между нами.
— Мои друзья сразу договорились о том, как будут обращаться с любовником — они отрезали бы ему член и яйца, а затем сунули ему в рот. Может быть, также, рот зашили. Единственное, в чем они не пришли к согласию, был вид ножа для использования. Но трое из четырех сказали, что этот зубчатый нож отлично подойдет. Неаккуратный, но эффективный.
Эдди даже не притворялся, что не слушает. Он совсем побледнел, а на верхней губе выступил пот.
— Мои друзья также сказали, что будут рады помочь в «моей ситуации», если я решу, что нужна какая-либо помощь. Я сказал, что дам им знать.
Я подождал еще минуту, все еще глядя на Эдди, затем закончил:
— Эдди, ты больше не будешь звонить Марианне. Ты не будешь видеться с Марианной, разговаривать с ней, думать о ней. Даже быть в радиусе ста метров от Марианны. Если когда-либо ты попадешь с ней в одно то же место, то повернешься и быстро уйдешь в противоположном направлении. Ты понял это, верно, Эдди? — Он кивнул, не сводя с меня глаз.
— Я хотел бы услышать, как ты это скажешь, Эдди…
Недолго думая, он сказал:
— Да. Да. Я понял.
Я больше не говорил, просто отпустил его руку. Потерев ее другой рукой, он быстро поднялся на ноги, не глядя на меня или нож, и вышел из бара. Он прошел мимо Марианны, где она сидела, не глядя на нее.
Я положил нож в карман и вернулся к Марианне.
— Не пора ли нам пообедать? — спросил я. Она посмотрела на меня и кивнула, улыбаясь. На ее лице было странное выражение: какая-то смесь смущения, облегчения, удовольствия и гордости.
Обед был расслабленным и приятным. У меня было еще одно дело, чтобы обсудить, и я сразу поднял его.
— Марианна, нам нужно поговорить о Сьюзен. И Джеке.
— Я думала об этом, Том, и тоже хотела тебе сказать. Весной Сьюзен и Джек вместе уехали из Кливленда, я думаю, что сейчас они живут в Теннесси. Мы с ней перестали быть подругами после той ночи… Они подставили меня, чтобы я снова увиделась с Эдди. Я имею в виду, я виновата в том, что сделала, но… скажем так, я не думаю, что у нее в душе были мои наилучшие интересы. В любом случае, она уехала — они оба уехали.
***
Следующие две недели августа прошли быстро и без происшествий. Мы с Марианной говорили, по крайней мере через день. Иногда у нас были короткие, обычные телефонные звонки, в другое время я приходил домой на ужин или она приходила ко мне в квартиру, и мы продолжали наши мучительные разговоры. Мы также возобновили нашу привычку бегать по утрам. Я приезжал два или три раза в неделю, мы вместе бегали, затем принимали душ (по очереди) и вместе завтракали. Это было приятно, и мы обнаружили, что можем говорить о рутинных вещах — в основном о детях и нашей работе — без активизации злосчастных эмоций.
Она мимоходом упомянула, что ее терапия очень ей помогла, но, казалось, не была готова рассказать мне детали, поэтому я не стал на нее давить. Без долгих разговоров она предположила, что я все еще регулярно встречаюсь с Кэрри, и я позволил ей …