мне грудью. — После ужина ты привел меня сюда и вышиб из меня весь дневной свет… мы занимались этим половину ночи. Ты — самое лучшее, что я когда-либо пробовала. Возвращайся в постель, Джек.
Я дико оглядел комнату. Ее и моя одежда была разбросаны по полу и стульям. Сбитый с толку, я положил руку на свой член. Он был сухим и уж точно не таким липким, как я ожидал бы после ночи секса.
— Тебе нужно уходить, — сказал я. — Одевайся.
— Но, Джек, мы можем…
Не обращая на нее внимания, я схватился за телефон на столе.
— Это Джек Хичкок из номера 721. Мне требуется, чтобы в мой номер отправили доктора как можно скорее… немедленно! Пусть он принесет с собой набор для анализа крови. Это вопрос жизни и смерти.
Обращаясь к Карен, я сказал:
— Я серьезно, Карен, тебе требуется уходить. Я не знаю, в чем твоя роль, но я точно не занимался с тобой сексом вчера вечером, и конечно, я не собираюсь делать этого сейчас. — Не обращая внимания на ее протестующие вопли, я собрал ее одежду, взял ее за руку и затолкнул в ванную, чтобы она оделась. Затем я нашел свои боксеры и футболку и натянул их.
Через минуту или две Карен вышла в своей одежде и сказала:
— Честно говоря, Джек, я не знаю, что ты…
— Просто уходи, Карен… или кто ты там, черт возьми. — Я схватил ее сумочку и вложил ей в руки, провел к двери и вытолкнул в холл, закрыв за ней дверь. Лишь через несколько минут после этого мне пришло в голову, что следовало сначала взглянуть на ее водительские права.
Мучительные двадцать минут спустя я услышал стук в дверь. Я открыл ее, и седой мужчина с врачебной сумкой сказал:
— Я — доктор Роджерс, что за неотложная помощь?
— Вчера вечером я ужинал в ресторане внизу, и все пошло не так. Следующее, что помню — я проснулся сегодня утром в постели. Я уверен, что меня накачали наркотиками, и хочу, чтобы вы взяли образец крови для анализа.
Он несколько раз пытался отговорить меня от этого, но я был непреклонен, и в конце концов, доктор Роджерс взял мою кровь и провел двадцать минут, исследуя меня. Впоследствии он неохотно сказал:
— Ну, возможно. Ваша история слегка сумасшедшая, но некоторые из ваших жизненно важных показателей немного странны. Я бы не советовал вам водить машину в течение нескольких часов, а ваш доктор дома проверит вас через пару дней. Дайте мне свой адрес, и я отправлю вам результаты лабораторных исследований — это займет несколько дней.
В полете домой я много думал. Каким бы безумным это ни казалось, не было никаких сомнений в том, что меня кто-то подставил… и не имело смысла думать, что это могло быть что-то еще, кроме попытки убедить Томми в том, что я ей изменяю. Каковой, конечно, должен быть и тот самый глупый эпизод в баре. Моим первым подозреваемым был бы Дэймон… за исключением того факта, что именно он спас ее, когда Дон Харрингтон накачал ее наркотиками.
Когда я вернулся в Индианаполис, я позвонил и взял выходной на оставшуюся часть дня, затем позвонил Томми и попросил ее прийти домой пораньше. Ее первый вопрос был:
— Где ты был вчера вечером? Почему ты мне не позвонил?
— Пожалуйста, милая, случилось кое-что странное. Ты можешь уйти с работы и вернуться домой?
Когда пришла Томми, я попросил ее сесть и рассказал ей всю историю.
Она была недоверчивой и откровенно подозрительной.
— Ты говоришь, что красивая клиентка твоей компании накачала тебя наркотиком, а на следующее утро ты проснулся с ней в постели, оба голые… но ничего не произошло?
Я говорил медленно и твердо, глядя ей прямо в глаза:
— Тэп… я люблю тебя. Больше чем когда-либо любил кого-либо. Я НИКОГДА не изменял тебе, никогда не прикасался к другой женщине, с тех пор как мы поженились… и я никогда не буду. Это может показаться самой нелепой историей в мире, но я клянусь тебе, что это правда. Пожалуйста, поверь мне. Я — не такой придурок, как некоторые из твоих прошлых парней.
Я остановился; и мы долго смотрели друг на друга. Внезапно ее глаза наполнились слезами, Томми обняла меня и заплакала.
— Прости, Джек, — воскликнула она, положив голову мне на плечо. — Я на самом деле верю тебе… но мне столько раз причиняли боль…
Она плакала, а я обнимал ее, и через некоторое время она почувствовала себя немного лучше. Мы поговорили обо всем и согласились, что меня кто-то подставляет.
— Я уже попросил Минестру изучить «Карен» или кто бы она ни была, черт возьми, на самом деле. Они позвонили в компанию в Чикаго — оказалось, что вся деловая встреча была подделкой. Они не заинтересованы в покупке части Минестры, и никто по имени Карен на них не работает.
— Есть ли в Гранд Вэлли кто-нибудь, кому ты не доверяешь? Кто-нибудь, кто подкатывает к тебе?
Она засмеялась и сказала:
— Всего около двадцати парней! Так оно и есть, Джек. Но я не могу вспомнить никого, кто был бы особенно настойчив в этом. Позволь мне немного подумать… и, может быть, я спрошу Дэймона, есть ли кто-нибудь, кто придет ему в голову.
***
У нас были хорошие выходные, пара тихих дней вместе. Томми почему-то казалась успокоенной, более близкой ко мне, чем раньше. Мы несколько раз занимались любовью и много времени проводили вместе. В свете не только моего употребления наркотиков, но и сумасшедших дел с той женщиной в баре, она, наконец, казалось, поверила, что кто-то нацелился на меня… или на нас.
Во вторник по почте пришел отчет лаборатории, показывающий, что в моем организме оказались следы рогипнола и некоторых других барбитуратов; и я показал его Томми, как только она пришла домой.
Она внимательно прочитала все, нахмурившись. А потом, к моему облегчению, посмеялась вместе со мной над этим. И сказала:
— Завтра я собираюсь поговорить об этом с Дэймоном, Джек. Теперь, когда мы точно знаем, что ты был под наркотиками, возможно, он сможет попросить кого-нибудь провести расследование.
Но в среду вечером все оказалось иначе. Томми пришла домой с тревожным видом и не хотела со мной разговаривать.
— Что? Что случилось? У тебя был плохой день?
— Ничего подобного, Джек, — сказала она, даже не глядя на меня. — Мне просто нужно время, чтобы побыть одной. — Она пропустила ужин и пошла в спальню смотреть телевизор. Я зашел около восьми вечера, но она не стала со мной разговаривать, а когда я вернулся около 21: 30, чтобы проверить ее, Томми уже спала.
В четверг она ушла на работу, еще до того как я вышел из душа, а днем написала по электронной почте, что работает допоздна и не вернется домой до 21: 00. Когда она вошла, то была тихой, как и накануне вечером.
Через несколько минут я последовал за ней в спальню, взял у нее пульт от телевизора и выключил его.
— Тэп… что происходит?
— Ничего, Джек, я просто устала. Мне нужно расслабиться, дай мне немного посмотреть телевизор, хорошо?
— Нет, дорогая, это ненормально. Кажется, что в один прекрасный день у нас с тобой все в порядке, а на следующий день ты подозрительная, отстраненная и больше мне не доверяешь. Что случилось?
Она посмотрела на меня. Я видел, что она не хочет со мной разговаривать, но не собирался отпускать ее с крючка.
— Послушай, Джек. Ты должен признать, что в последнее время произошло много странных вещей, и, честно говоря, трудно поверить, что столько дыма может быть без огня.
Я смотрел на нее.
— Но, Тэп… я все тебе рассказал, объяснил все, что произошло. Я НЕ изменяю тебе! Я не делаю НИЧЕГО плохого и не делаю ничего, что могло бы подорвать наш брак.
— Я пытаюсь в это поверить… и действительно верю. Но все не так просто, Джек…
— Послушай, — сказала она. — Это неделя была долгой. Давай закончим завтра, а в эти выходные сядем и снова обсудим это… все это. И решим, что делать. Может быть, нам понадобится консультация или что-то в этом роде. Но мы вместе решим это.
Я сразу согласился.
— Согласен. Консультации, все,…