… — Она вздрогнула и отвернулась от меня. — После того, что я сделала?
Я поцеловал ее в лоб.
— Ты ничего не сделала. Это было то, что сделал ОН. И теперь все закончилось.
— Не говори так, Джек! — Она отстранилась от меня и перешла в другой конец комнаты. — Не говори, что я ничего не сделала. Ты не… — ее голос затих.
Я взглянул на Кэти, которая недовольно наблюдала за нами.
— Как насчет того, чтобы забрать вещи Томми и уйти отсюда? — сказал я.
Кэти кивнула.
— Томми, давай, я помогу тебе собраться.
Она взяла Томми за руку и повела в спальню, а я рухнул на диван и стал ждать. Не знаю, чего я ожидал от этого воссоединения, но все было определенно меньше, чем я надеялся.
***
Мы отвезли Кэти на работу, после того как она пообещала снова зайти к нам в тот вечер, и поехали домой, в основном в тишине. Томми пристально смотрела в окно и отвечала на все мои попытки поговорить с ней одним или двумя словами.
Я отнес чемоданы к двери и отпер ее для Томми. Когда мы вошли внутрь, я спросил:
— Ты ела, дорогая? Как насчет того, чтобы я приготовил обед, а после мы поговорим?
— Обед звучит неплохо, спасибо, — сказала она и устало села за кухонный стол. — Я мало спала последние тридцать шесть часов. Джек… не возражаешь, если я просто здесь посижу?
Я улыбнулся и поцеловал ее в щеку:
— Нет, я буду рад ждать вас, мэм.
Я быстро собрал пару бутербродов, и мы молча поели. Я улыбнулся Томми, но она не смогла ответить. Когда мы закончили, я взял ее за руку и повел в гостиную, сев с ней на диван. Я хотел обнять ее, но вместо этого оставил между нами с полметра.
— Я так рад, что ты вернулась, — сказал я. — И думаю, нам есть о чем поговорить.
Она смотрела на меня без выражения. Затем, к моему шоку, она встала и сказала:
— Я знаю, Джек, но я просто еще не готова. Я пойду, немного полежу, хорошо? — И, не дожидаясь моего ответа, направилась в спальню.
— Нет, черт возьми, это не хорошо! — Я тоже встал и посмотрел на нее, мои глаза внезапно наполнились слезами. Она повернулась и удивленно посмотрела на меня.
— Я знаю, что ты устала, Томми, я знаю, что ты прошла через ужасные испытания, но… — я заплакал, — … но для меня это тоже был кошмар, ты вот так просто исчезла с той запиской… А теперь, когда вернулась, и единственное, что мне больше всего в мире нужно, — это восстановить связь с тобой, начать преодолевать все, что произошло, ты… ты отталкиваешь меня… потому что ты «еще не готова». Вот и славно! — я зарыдал. — К черту! Дай мне знать, когда будешь готова!
Я вытащил ключи от машины из кармана и, сильно плача, направился к входной двери. Я понятия не имел, куда иду… просто знал, что мне нужно выбраться оттуда.
Нет! Джек, нет, подожди! — спеша по дорожке к своей машине, услышал я позади себя ее голос, но не останавливался. Я снова услышал ее шаги и голос:
— Пожалуйста! Джек!
Когда я открыл дверцу машины, она схватила меня сзади, сильно прижавшись ко мне всем телом.
— Нет, дорогой, пожалуйста, не уходи! Прости, ты прав, прости!
Она тоже плакала. Я обернулся, и она прижалась ко мне, всхлипывая:
— Прости, прости!
Я позволил ей вести меня обратно к дому, крепко сжимая мою руку двумя руками, все еще со слезами на глазах и извиняясь.
— Это все было… так ужасно, мне было так стыдно, и я злилась… и боялась того, что ты мне скажешь, заговоришь ли ты со мной…
Я прервал ее поцелуем, сказав:
— Тсс, я не сержусь.
— Ты… ты хочешь сказать, что не собираешься меня выгнать?
Я потрясенно уставился на нее.
— Нет, конечно, нет! Я люблю тебя, Томми. Это не твоя вина!
Она смотрела мне в глаза, как будто не верила в то, что я говорю. Затем тихо сказала:
— Ты не знаешь, что я сделала, Джек. Я позволила ему трахнуть меня. Этот ублюдок… Дэймон. Он кормил меня ложью и напоил, а я позволила ему трахнуть себя.
— Я уже знаю, дорогая, — сказал я. — Это не твоя вина. Я тоже видел этот DVD. — Ее глаза расширились, а потом она опять заплакала.
— Мне очень жаль, Джек…
Я поднял ее и отнес в спальню, лег рядом с ней на кровать, окутал ее объятиями, прижимал к себе, успокаивал… Я надеялся, что она заснет, и через несколько часов мы оба будем спокойнее.
Но Томми все плакала и плакала, безутешно; а потом внезапно открыла глаза и крепко поцеловала меня.
— Займись со мной любовью, Джек… пожалуйста!
Она начала срывать мою одежду, и через пару минут мы оба были голыми, и она потянула меня на себя и внутрь себя, стонала и отчаянно прижималась ко мне, целовала меня, прижимала к себе так сильно, как могла, все время снова и снова повторяя:
— Пожалуйста, люби меня, детка, пожалуйста…
Это было скорее отчаянно и пылко, чем приятно, но это было то, что ей требовалось. Когда я почувствовал, что приближаюсь к кульминации, я попытался сбавить скорость, но она сказала:
— Нет! Кончи в меня! Мне нужно, чтобы ты кончил в меня! — Ее крик толкнул меня сильнее, и через несколько мгновений я эякулировал в нее, дрожа, в то время как она крепко сжимала меня в объятиях, говоря:
— Да, детка, да, Джек, слава Богу!..
После этого мы спокойно лежали вместе, расслабляясь, нежно целуя друг друга в губы, щеки и глаза; и заснули в объятиях друг друга.
«Слава богу, слава богу», — вот о чем я думал, когда уплывал.
***
Когда мои глаза открылись, я потянулась к Томми, но ее в постели уже не было. Я прислушивался, готовясь встать и найти ее, и услышал шаги ее, возвращающейся в холл. Она вошла в комнату и улыбнулась мне, держа поднос. Она была в моих боксерах и футболке.
— Немного, чтобы поддержать твои силы. — Она поставила поднос на кровать между нами и села напротив меня. Она приготовила бутерброды с жареным сыром и пару тарелок томатного супа. — Моя мама называла это: «Приятная еда». Это то, что она давала нам с Алисой, когда мы были больны или когда у нас был плохой день. Я думаю, что прошедшая неделя подходит, не так ли?
Я наклонился и поцеловал ее.
— Да, но теперь все кончено. Ты вернулась, я здесь, с тобой… все уже закончилось.
Пообедав, мы убрали поднос и легли вместе. Томми устроилась у меня подмышкой, и мы поговорили, сначала очень осторожно, по частям, о том, что произошло.
Я не узнал так уж много из того, чего не знал раньше, но Томми описала, как Дэймон постепенно и систематически подрывал ее доверие ко мне.
— Он был таким актером, Джек. Он слушал, как я рассказываю ему, что происходит, или что ты говоришь, а потом кивал и говорил: «Это звучит разумно… я полагаю». А потом на его лице появлялось этакое сомнение, и я спрашивала: «Что?», а он с видимой неохотой говорил: «Нет, ничего, я не хочу тебя беспокоить». И, конечно, это лишь заставляло меня подталкивать его еще сильнее, и он говорил мне, что Дэниел Хаттман из Минестры был его другом и упомянул, что ты, похоже, — тот еще ловелас. Или что твое объяснение насчет той женщины, целовавшей тебя в баре, было, «ну не знаю, Томми, может быть, СЛИШКОМ складно»?
— Вот такое дерьмо… он всегда заставлял меня волноваться и отклонять все разумные объяснения, которые ты давал мне накануне вечером. Как только я узнала, что он читал мои электронные письма, все стало намного более понятным — у него всегда было время подготовиться.
Я рассказал Томми обо всем, что делал после ее исчезновения: о моих звонках Кэти и Эрику, о том, как я связаться с Дэвидом и о всей его помощи, о том, как я заметил Дона Харрингтона и получил от него настоящую историю.
— После этого я наконец понял, кто все это делал с нами. Я позвонил Дэвиду, а он сделал все остальное. Это его «коллега» похитил Дэймона и сделал ту самую запись.
Томми кивнула.
— Когда я подумала об этом, то поняла, что это как-то связано с Дэвидом. Он ведь не работает в IBM, не правда ли?
— Я почти …