Дженни подошла к манежу и наклонившись, засунула ладонь мне под подгузник.
— Вроде сухой, — сообщила она, — Только надолго ли?
Моя тётя была права — быстро усиливающийся позыв писать стал таким мучительным, что я едва мог его терпеть.
— Так смешно переминается с ноги на ногу, — улыбнулась Аманда, кивнув в мою сторону.
— Что значит переминается? — улыбнулась Дженни, — Томми у нас так танцует.
— Знаем мы эти горшочные танцы! — засмеялась Мэри.и вслед за ней все остальные.
— Ты что стоишь и терпишь? — обратилась ко мне Дженни.
Я промолчал, чувствуя на щеках румянец стыда.
— Глупыш, — ласково улыбнулась моя тётя, — Не надо терпеть. Писай в подгузник — он как раз для этого и предназначен.
— Давай, Томми, — сказала мне Аманда, — Покажи нам, как ты умеешь использовать подгузник по назначению.
Обе девчонки снова захихикали.
— Какой упрямый, — усмехнулась Дженни, — Ну и терпи. Только давай поправим маечку.
Дженни потянулась руками к моей майке, но вместо того, чтобы ее поправлять, просто легонько провела мне пальцами по бокам. Острая щекотка застала меня врасплох и я, вздрогнув всем телом, начал писать в подгузник.
— Всё-таки решил пописать? — хитро улыбнулась моя тётя.
Я продолжал мочить подгузник, не зная, куда деться от стыда.
— Еще как дует в памперс, — с улыбкой сообщила всем Дженни, приложив руку к моему подгузнику.
Молли с Амандой тихонько хихикнули, еще больше вогнав меня в краску.
— Ты, Мэри, была права, — обратилась моя тётя к соседке, — Действительно достаточно было легонько пощекотать. Теперь буду знать, как бороться с Томминым упрямством, когда он терпит позыв по-маленькому.
— С большими делами щекотка тоже помогает, — улыбнулась Мэри.
— Как интересно, — оживилась моя тётя.
— Она не дает малышу напрягаться и терпеть позыв, — объяснила Мэри, — Поэтому если видишь, что ребёнок сильно хочет по маленькому или по большому, но пытается терпеть, достаточно просто легонько его пощекотать.
— Ах, вот в чем дело, — усмехнулась Дженни.
Поболтав с моей тётей еще минут пять, Мэри бросила быстрый взгляд на часы и подняла с пола свою сумку.
— Мы наверно пойдем, — сказала она моей тёте.
«Наконец-то» — подумал я, облегченно вздохнув.