— Блядь, Егоров! Побей здесь еще всю посуду Провода, я же тебя просил!
Алена лежала неподвижной колодой вдоль стены. Вася аккуратно вернул на место стойку софита, присел над девушкой, отбросил ей волосы с лица.
— Заебись. Вся работа пластического хирурга по пизде пошла. Зря только деньги платили. И ты ей глаз выбил, кажется.
Егоров присел рядом.
— Точнее сказать — вбил. «Выбил» — это если оттуда, а если туда — то «вбил». Учи русский язык, ботаник. Церквусами всякими он меня пугает.
— И это без кастета, — хмыкнул Вася. — А если бы свинчатку?
— Заказ бы провалили. Ладно, хорош любоваться натюрмортами. Забрасывай шнур, крепи концом к трубе, только свободно, чтобы можно было подтянуть, я пока тряпки срежу с мадам. Остальные светилки включай, и поехали, пора работать.
Вася размотал корд, попытался забросить его на крюк, промахнулся, попробовал еще раз, и, выругавшись, потащил стремянку. Перебросил шнур через проем крюка, один конец увязал с карабином, второй на скользящем ходу прикрепил к огрызку трубы, некогда, видимо, служившей для обогрева бетонной коробки. Подтянул, примерно рассчитывая высоту карабина над полом, после этого затянул конец крепче.
Егоров сноровисто канцелярским бокскаттером срезал с беспамятной Алены остатки одежды. Пересек трусики на обоих бедрах, отбросил в угол, начал распарывать майку.
— А не проще браслеты снять, стащить майку и потом снова кисти застегнуть? — спросил Вася, возясь с кордом возле трубы.
— Не проще, — ответил Егоров, перерезая бретельку лифчика. — Делай свое дело, Вась. Не отвлекайся.
— Так у меня уже все готово. Надо пациентку подвесить и по высоте проверить.
— Помоги тогда.
Вася и Егоров подхватили голую Алену подмышки и потащили, лицом вниз, под крюк, с которого свисал корд с карабином.
— Стой. Давай, доставай сначала эту хуйню из секс-шопа, чтобы на весу не цеплять.
Вася полез в пакеты, прошуршал в них, вытащил телескопическую палку с кожаными петлями на концах и красный кляп в виде шара на ремешках. Пока Егоров возился с кляпом, Вася раздвинул «телескоп» на всю длину, разбросал пинками девушке ноги, продел ступни с педикюром в петли и плотно затянул их на тонких загорелых лодыжках. Егоров приподнял тело за волосы и запястья, Вася защелкнул карабин на соединительном звене наручников.
— Теперь поднимай. Хорошо, еще выше. Еще чуть-чуть. Вот так. Ну, что скажешь?
Оба отошли, оценивая работу. Госпожа Шнеллер, не подавая признаков жизни, висела невысоко над полом, подтянутая за вывернутые руки, укрыв разбитое лицо за свесившимися вниз белыми волосами. Ноги были полусогнуты и, косолапо вывернув розовые ступни в кожаных петлях, покоились на бетонном полу, принимая часть веса тела на себя,
Вася подошел, убрал волосы с лица девушки, собрал их в пучок на макушке.
— Хуйня. Постановкой отдает на километр. Какие-то игрища аматоров. Особенно этот шар во рту. Это же дешевая попса, Егоров. Ты только посмотри на этот шар! Почему он красный? Только поролоновой плетки не хватает. Клоунада, блядь. Клиент будет недоволен. Не заплатит. То есть заплатит, куда он денется, но будет думать, что его наебали.
— Так он же сам так хотел!
— Егоров, клиент обычно сам не знает — чего он хочет. Он думает, что будет так, как в его представлениях чудится. А получается всегда по-другому. Ну и потом претензии. Мое дело понять — что клиент на самом деле хочет, но выразить не может, и сделать так, чтобы он был доволен. Вот, ты на ее позу посмотри. Понимаешь, что когда начнешь работать, она раскачиваться на веревке будет, как маятник? Ты за ней бегать будешь, как кот за бантиком? Логичнее же за одну ногу подвесить, вторую зафиксировать, и сверху засаживать, верно? Хотя — Вася поскреб переносицу, — может, именно такая поза у заказчика ассоциируется с его личным бредом? Хуй его знает. Чужая душа — потемки, тем более — такая душа если ее можно так назвать.
— Так что ты предлагаешь? Давай, рули. Теперь ты главный.
— Вытаскивай этот цирковой шар изо рта к ебеням. Трусы ее давай сюда. Запихнем в рот, я скотчем прихвачу. Если трусов на всю пасть мало будет — кусок майки отрежь. С палкой уже ничего не поделаешь, другой нет. Без палки нельзя, очухается — брыкаться будет. Сейчас я ей волосы перетяну сзади проволокой, чтобы лицо не закрывали. М-м-м С одной стороны, конечно, зря ты ей ебло разбил
— Зато с другой стороны не разбил, — мрачно проворчал Егоров. — Давай, еще в гринпис на меня пожалуйся. Тинто Брасс доморощенный.