больше этого вынести и мы не взорвались в оргазме.
На следующее утро я проснулся от того, что Джулия делала макияж у туалетного столика. С минуту я лежал, смакуя воспоминания о прошлой ночи, наполненный возрождающимся оптимизмом. «Все будет хорошо, все будет хорошо», — повторял я про себя.
К тому времени, как я принял душ и побрился, Джулия уже была одета и готова к работе. Когда я сидел на кровати, натягивая туфли, она повернулась ко мне и сказала: — я нашла себе жильё, и они разрешат мне переехать на следующей неделе.
У меня было такое чувство, будто я только что получил тяжёлый удар в живот.
— А как же мы? А как насчет прошлой ночи?
— Это ничего не значит. Я всё ещё получаю развод, — мягко сказала она.
В тот момент я чувствовал себя ребёнком, которому отказали в особом удовольствии. Мне хотелось закричать: «но ты же обещала, ты же обещала!» То, что мои надежды возродились, а затем снова рухнули, наполнило меня гневом, и я закричал на нее: — Ну, если ты так сильно хочешь развода, почему бы мне просто не развестись с тобой на основании прелюбодеяния?
Она повернулась ко мне и спокойно сказала: — В штате Джорджия, когда супруг занимается любовью со своей партнершей, узнав о её неверности, считается, что он её простил.
Может, я и тупой, но не дурак. Джулия не имела никакого юридического образования; она, должно быть, получила эту информацию от своего адвоката и подготовила свою маленькую речь!
В этот момент я начал понимать, насколько она коварна и лжива. — Она все спланировала! — я думал. — Мы не занимались любовью прошлой ночью, потому что она хотела помириться. Она трахнула меня, чтобы убрать прелюбодеяние с юридического стола.
Потом я понял, что дело зашло ещё дальше. Она предложила нам встречаться с Андерсонами не потому, что хотела пообщаться со мной. Она использовала их, чтобы подставить меня, напоить, а потом сводить на самый горячий фильм, какой только могла найти. Она всё спланировала несколько дней назад и манипулировала мной, как ребёнком!
Впервые я понял, что она на самом деле думает обо мне: не любовь, а только презрение. И я, в своем слепом оптимизме, попался на эту удочку. Это новое предательство причинило мне такую боль, что, стыдно признаться, я рухнул на кровать, заливаясь горькими и злыми слезами.
Теперь ей не нужно было больше интриговать. В понедельник мне подали прошение о разводе на основании непримиримых разногласий. Во вторник, вернувшись домой, я обнаружил, что она уехала днём. Вся её одежда и косметика, разумеется, исчезли вместе с постельным бельём, несколькими предметами мебели и половиной кухонных кастрюль, сковородок и посуды.
И ещё чего-то не хватало: Джоша и Джейка. На кухонном столе я нашла записку от Джулии: «Я рассказала ребятам, что происходит. Я взяла их с собой, ты можешь забрать их на следующей неделе. « Второй раз за несколько дней я не выдержал и заплакал в своем пустом доме.
Я не люблю думать о следующих нескольких неделях: они были наполнены только болью и унижением. Я имел «удовольствие» рассказать об этом своим друзьям на работе и выслушать их соболезнования. Я обнаружил, что мне не нужно говорить об этом нашим общим друзьям; Джулия, казалось, сама распространила это слово. На следующей неделе, когда я забрала Джоша и Джейка от няни, мне пришлось вести себя так, как будто все было хорошо и нормально. — Как тебе новый мамин дом? — Спросил я их в машине тем же тоном, каким спросил бы о поездке в парк. Всё остальное время я просто бродил в наполненном болью тумане, постоянно спрашивая себя, почему это произошло и что я мог сделать по-другому.
Мы с Джулией договорились, что мальчики проведут день перед Рождеством со мной, а Рождество-с ней. Родители Джулии приехали в город на Рождество, и я пригласил их на ужин в канун Рождества. Мне они всегда нравились, и они, казалось, очень любили меня. Я был рад их видеть, но обед был напряжённым и неудобным; никто из нас не знал, что сказать друг другу. Я не собирался проклинать их единственную дочь, и они не собирались предавать её, хотя они были явно опечалены и озадачены тем, что она сделала.
«Наверное, это последний раз, когда я их вижу», — с грустью подумал я.
К концу ужина мы все притихли и впали в депрессию. Неловкость усугублялась тем, что они должны были забрать мальчиков с собой в новый дом Джулии, чтобы Джош и Джейк могли проснуться у неё рождественским утром. Мы пожелали друг другу Счастливого Рождества, все быстро обнялись, а потом они ушли.
Старая песня называет это «самым чудесным временем года. « Я проснулся рождественским утром один и несчастный. В то утро пропало абсолютно всё, что делает Рождество особенным. Мне ничего не оставалось делать, чтобы отвлечься от боли. Наконец, в отчаянии, я натянул теплую одежду, сел в машину и поехал в заповедник с пешеходными тропами. Конечно, он был совершенно безлюден, поэтому я шёл в одиночестве часами и милями, надеясь истощить себя до оцепенения. Это было худшее Рождество в моей жизни.
Не могу сказать, что после окончания сезона отпусков ситуация улучшилась, но, по крайней мере, жизнь вошла в рутину. К этому времени Джейк и Джош уже перешли в детский сад. Я забирал их по понедельникам после обеда. Они пробудут у меня всю неделю, а в следующий понедельник я отвезу их домой, зная, что Джулия заберёт их днем. Эта договоренность оказалась хорошей для мальчиков, потому что они не путались в том, где они будут останавливаться со дня на день. По крайней мере, за это я был ей благодарен.
Я знал, что мальчикам больно. Я спросил одного из работников детского сада, как у них дела. Она сказала мне: — Сейчас им лучше, но первые несколько месяцев я не думала, что они выживут. — Единственным моим утешением было то, что это сделал не я.
Как только мы развелись, я дал себе слово, что никогда не буду использовать Джейка и Джоша, чтобы отомстить Джулии. Я слышал ужасные истории о детях, чьи жизни были разрушены из-за того, что их разгневанные родители сделали их оружием в их постбрачных битвах. Поэтому я поклялся, что никогда не буду пытаться превратить их в маленьких шпионов, чтобы они заглядывали в новый мир Джулии и докладывали мне. Детей нельзя заставлять выбирать между родителями.
В то же время мне хотелось знать, что происходит в их жизни, пока они находятся вдали от меня. Нелегко быть хорошим воспитателем, когда ты ничего не знаешь о половинежизни своих детей. Поэтому я всегда спрашивал их, как прошла неделя их отсутствия, сделали ли они что-нибудь весёлое или интересное, или было ли что-то, о чем я должен был знать на «моей» неделе.
Со временем я заметил, что в их рассказе начинает всплывать новое имя. — Мы играли в парке с детьми мистера Спенсера, — говорили они мне, или — Мистер Спенсер пригласил нас на ужин. — Это мог быть только Аллен Спенсер, подумал я, босс Джулии. Что он делал на месте преступления?
Как говорил герой комиксов, «мои паучьи чувства покалывало», и я начал вспоминать его имя, когда видел общих друзей. Они с готовностью подтвердили, что Джулия и её босс, похоже, проводят много времени вместе. А потом стало еще хуже: одна наша знакомая случайно проговорилась, что несколько месяцев назад, когда мы ещё были женаты, они вместе посещали благотворительный вечер! Я вспомнил это событие; я хотел взять с собой Джулию, но она сказала мне, что должна работать в тот вечер. Это говорило мне о том, что что-то происходило задолго до того, как она столкнулась со мной.
Теперь всё стало проясняться. В Вашингтоне, округ Колумбия, не было никакого таинственного любовника-у Джулии был роман с её боссом. Неудивительно, что она хотела, чтобы я думал иначе: если бы я знал и подал на развод, назвав Аллена Спенсера в качестве ответчика, это могло бы вызвать проблемы для его фирмы, не говоря уже о его собственном браке.
— Но почему она просто не подала на развод? — Удивился я. — К чему эта изощрённая шарада насчет романа с каким-то парнем в Вашингтоне?…