это была небольшая цена, чтобы получить женщину, которую я любил.
Мы поженились в маленькой церкви вскоре после окончания школы, и всё остальное в нашей жизни, казалось, сошлось в одно и то же время. До того, как я поступил в аспирантуру, я работал на крупного производителя электроники и взял образовательный отпуск в надежде улучшить свои перспективы. Моя компания оплатила мое обучение, и они определённо хотели, чтобы я вернулся, как только закончу учебу. Так что с первого дня меня ждала хорошая работа. Без долгов за обучение, на лучшей должности и с хорошей прибавкой к жалованью я сидел довольно хорошо.
Кроме того, Джулия получила должность в комиссии по государственной службе Джорджии, занимающейся анализом тарифов и политики в области телекоммуникаций. С её образованием в области математики и экономики, она смогла легко проскользнуть в свою новую роль.
Благодаря сбережениям, которые мне удалось сохранить, и двум хорошим зарплатам мы без труда получили ипотеку, достаточную для покупки хорошего дома в Альфаретте, пригороде к северу от Атланты. Поскольку мой офис располагался на кольцевой автостраде I-285, мои поездки были совсем не плохими, но у Джулии они были длиннее, потому что офисы GPSC располагались в центре.
В течение следующих полутора лет наша жизнь была прекрасна. Мы исследовали парки и тропы вокруг нас, а также ночную жизнь в «Хотланте». Мы украсили наш дом и благоустроили наш двор, собирались вместе с нашими школьными друзьями и завели новых друзей по соседству. Больше всего мы исследовали друг друга; я думаю, мы занимались любовью в каждой комнате нашего дома.
Единственным раздражителем в этой идиллической сцене была работа Джулии. Проблема заключалась в бюрократической волоките, офисной политике и ледяном медленном темпе, которые, похоже, характеризуют большинство правительственных учреждений. Джулия без труда справлялась с анализами, которые её просили сделать, но как только работа была сделана, казалось, ничего не происходило. Поездки на работу только добавлялинеприятностей. Любой, кто когда-либо сталкивался с пробками в час пик в Атланте, знает, каким долгим и утомительным может быть этот процесс.
Поэтому я не особенно удивился, когда однажды вечером Джулия сказала мне, что хочет уйти с работы. Но она не хотела уходить сразу, потому что чувствовала, что это будет плохо выглядеть в её резюме. И она не была заинтересована в поиске работы. Вместо этого у неё было другое решение, которое застало меня врасплох: она хотела забеременеть!
Возможно, я этого и не ожидал, но для меня это была замечательная новость. Я хотел иметь детей, но думал, что нам придется подождать, пока Джулия начнёт свою карьеру. Тот факт, что она была готова начать прямо сейчас, меня вполне устраивал.
Сидя и размышляя о том, в каком новом направлении пойдет наша жизнь, я вдруг понял, что Джулия внимательно наблюдает за мной, ожидая моей реакции. Придав своему лицу торжественное выражение, я сказал: — В такой ситуации, как эта, я думаю, есть только один логичный курс действий. — Я сделал паузу. — Давай поднимемся наверх и начнем прямо сейчас!
Джулия взвизгнула и обняла меня. Я подхватил её на руки и понёс вверх по лестнице в нашу спальню, чтобы начать безумный сеанс любви. Мы знали, что это вряд ли даст желаемый результат, так как она еще даже не отказалась от таблеток, но это не имело значения. Мы были готовы стать родителями, и я не мог любить её больше, чем в тот момент.
Джулия забеременела вскоре после того, как перестала принимать таблетки. В течение следующих девяти месяцев мы превратились в стереотипных родителей-новичков. Мы перекрасили спальню, которая должна была стать детской, купили кроватку и пеленальный столик, начали посещать уроки Ламаза и читать детские книжки. Мы были готовы настолько, насколько могли.
Когда однажды воскресным вечером Джулия почувствовала, что схватки начались всерьез, я схватил сумку, которую она уже собрала, и мы осторожно поехали в больницу. Она рожала почти восемь часов, и я оставался с ней, принося лёд для её пересохшего рта, растирая ей спину и тренируя дыхание по мере того, как схватки становились всё более частыми. Когда наконец пришло время, я пошёл с ней в родильную палату и держал её за руку в тревожной беспомощности, когда наш сын появился на свет с плачем.
Я хотел быть отцом, и я хотел этого ребенка. Тем не менее, когда я впервые взял в руки этот крошечный комочек жизни, который был моим сыном Джошуа, волна эмоций накатила на меня так сильно, что мне пришлось сесть. Меня охватило всепоглощающее чувство благоговения, страха и любви. Я поклялся, что посвящу свою жизнь заботе об этом чуде, которое я держал.
Последующие недели и месяцы принесли все испытания, типичные для новых родителей: лишение сна, бесконечные прогулки по комнате, пытаясь успокоить плачущего ребенка, и строго ограниченный образ жизни. Но я никогда не обижался на разрушение; то чувство преданности, которое я чувствовал, когда впервые обняла Джошуа, никогда не рассеивалось. Я любил его абсолютно, я любил его мать, и я любил тот факт, что мы стали семьёй в полном объёме.
Я вспоминаю вечеринку, которую мы устроили через год после рождения Джоша. У нас был полный дом друзей и семьи, чтобы отпраздновать его первый день рождения, и мы попросили их остаться на День открытых дверей после этого, потому что мы жаждали стимуляции какой-нибудь взрослой компании. Тем не менее, даже когда люди ели, пили и ходили вокруг, я обнаружил, что пробираюсь в комнату Джоша, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Когда я нашел его проснувшимся и плачущим, я закрыл дверь в его комнату, взял его на руки и начал ходить и петь ему, чтобы убаюкать его. Меня не волновало, что я пропускаю вечеринку; ничто не имело для меня большего значения, чем мой сын.
Джош был здоров и рос. Он начал спать по ночам всего через два месяца, а через полгода Джулия отняла его от груди, так что кормление грудью больше не отнимало у неё сил. Мы пережили стресс, связанный с уходом за новорожденным; по сравнению с этим уход за малышом был намного менее утомительным.
Поэтому я был более чем удивлён, когда пару месяцев спустя Джулия усадила меня и сказала, что готова родить ещё одного ребенка. Когда я высказал некоторые сомнения, она стала настойчивой, почти отчаянной. — Наша жизнь только сейчас возвращается в нормальное русло, — подумал я. — Почему она хочет пройти через всё это снова так скоро?
Но было ясно, что она приняла решение, и я списал её почти отчаянное желание на гормоны или материнский инстинкт. Кроме того, мы всегда говорили о том, чтобы иметь двоих детей. Если она готова сейчас, зачем ждать?
Итак, почти через два года после рождения Джоша Джулия родила нашего второго ребенка, ещё одного сына, которого мы назвали Джейкобом. Я так сильно любил Джоша, когда он родился, что не знал, как буду относиться к другому ребенку. Мне не стоило волноваться. Когда я впервые обнял маленького Джейка, я почувствовал, как моё сердце расширяется от любви, пока оно не удвоилось. Я не мог поверить, как я был счастлив.
Мы снова вернулись к роли родителей новорожденного. По крайней мере, на этот раз мы знали, чего ожидать, и не были так напряжены. В результате время, казалось, прошло быстрее, и прежде чем мы это поняли, мы обнаружили, что празднуем первый день рождения Джейка.
После того, как мы уложили Джоша и Джейка в постель и сели отдохнуть, Джулия снова произнесла эти ужасные слова: — Нам надо поговорить.
— Что теперь? — Удивился я.
Ответ пришел очень скоро: Джулия была готова вернуться к работе.
У меня были смешанные чувства, если не сказать больше. С одной стороны, я легко мог понять, как такая умная и способная женщина, как Джулия, могла найти рутину домохозяйки и сидящей дома мамы неудовлетворительной. С другой стороны, я читал множество статей, в которых перечислялись преимущества для ребёнка полного материнства.
Но когда я предложил отложить …