— Хуля, бля, узнавать! Я что — маленький?
— Судя по степени сексуальной озабоченности, по готовности к сексу и по размеру писюна, ты очень даже не маленький! А поэтому… мало ли что ты мог ночью в пьяном виде натворить! — хмыкнул Андрей. — Ты в общаге вон какой буйный был… может, мы ко мне мы пришли — и ты меня изнасиловал до потери сознания… всякое в жизни бывает! Вот и позвонит Игорь, чтоб узнать, как ты вёл себя, что делал…
— Бля! Это ты меня изнасиловал… — засмеялся Никита, сдавливая ладонями Андреевы ягодицы.
— Неправда, Никита! Всё у нас было исключительно добровольно, и даже не просто добровольно, а при полном взаимном желании… это я тебе говорю совершенно ответственно! Так вот: может ли парень, не будучи голубым…
— Как я… — вставил Никита.
— Как ты… — эхом повторил Андрей, и в голове Андрея неожиданно мелькнули чьи-то слова: «блажен, кто верует, тепло ему на свете…», но Андрей, мысленно хмыкнув, не стал произносить эти вслух, — так вот: можешь ли ты, не будучи голубым, кайфовать полноценно и самодостаточно не с девчонкой, а с парнем… к примеру, со мной — вот как сейчас, когда ты не пьян, то есть в здравом уме и при полной памяти. Ответ: можешь. Можешь так же, как может это любой другой пацан, или парень, или мужчина… и многие, очень многие, не будучи голубыми, имеют кайф в таком — в однополом — формате, тем самым обогащая свои сексуальный мир… потому что, Никита, у каждого человека свой персональный сексуальный мир. Как нет в мире двух персональных компьютеров с совершенно одинаковой конфигурацией, точно так же нет в мире двух одинаковых людей с абсолютно одинаковыми сексуальными установками. Можно, установив на компьютер операционную систему, никакими программами больше не пользоваться. А можно, установив операционную систему, установить ещё кучу программ, делающих твоё общение с компом куда более глубоким и интересным… согласись, что второй вариант намного интереснее первого! И — точно так же в сексе… человек изначально андрогинен, или бисексуален, то есть от природы предрасположен к сексу как с полом противоположным, так и с полом собственным — это, Никита, на сегодняшний день уже аксиома, и об этом узнать-прочитать ты можешь в любой современной книжке, посвященной сексу… то есть, это, Никита, не вопрос — сегодня знание-понимание этого так же элементарно, как знание о том, что дважды два — четыре. Другое дело, кто, трахаясь в однополом формате, является голубым, а кто, точно так же кайфуя, голубым не является… потому что не каждого, кто трахается с парнем и получает от этого удовольствие, может называться голубым; лишь люди не очень умные по причине отсутствия элементарных знаний в области секса или люди очень лукавые, разъезжающие на джипах, могут говорить и утверждать, что стоит тебе раз перепихнуться, да ещё в роли дающего при сексе анальном или в роли берущего при сексе оральном, и всё — ты уже голубой… отнюдь! Ничего не «всё», потому что «трахаться парню с парнем, получая от этого взаимное удовольствие» и «быть голубым» — вещи, не всегда совпадающие. Парень может имеет такой опыт эпизодически или даже в течение длительного времени, но он не становится от этого голубым — не превращается в голубого…
— Блин, ну и как узнать, кто голубой, а кто просто… ну, то есть, просто кайфует — как это можно узнать? — произнёс Никита, вопрошающе глядя Андрею в глаза.
— Про кого узнать — про себя или про другого? — улыбнулся Андрей.
— Ну, про другого… как узнать, голубой он или нет?
— В принципе, никак, — отозвался Андрей. — Никак ты этого не узнаешь, если только этот другой сам о себе не заявит, что он голубой.
— А про себя… как узнать про себя, если, как ты мне сейчас говоришь, голубизну определяет не секс — не однополый секс? Ну, то есть… получается, что я трахаюсь — и при этом я не знаю, голубой я или нет?
— А сам себя ты сможешь назвать геем лишь в том случае, если ты будешь предпочитать голубые контакты контактам с девчонками, если будешь обращаться к партнеру мужского пола даже тогда, когда будешь окружен девчонками или женщинами, готовыми тебе отдаться… дело, Никита, не в самом сексе, а в том, какому сексу ты отдаёшь предпочтение… только и всего! Вот скажем, ты… ты что — отдаёшь предпочтение голубому сексу?
— Нет… какое, бля, предпочтение, если я сейчас вообще… вообще впервые это делаю! Нет у меня такого предпочтения… всё правильно! — проговорил Никита, и лицо его расплылось в улыбке. — Я же сказал тебе, что я не голубой… просто, бля, кайф — и всё!
— Ну, слава богу! — не удержавшись, съязвил Андрей. — А то я уж стал беспокоиться…
— Хуля, бля, беспокоиться! Андрюха, а ты сам… ты сказал мне, что ты не знаешь, голубой ты или нет. Это потому, что не знаешь, кому отдать предпочтение?
— Ну-да, потому, что не знаю, — чуть помедлив, отозвался Андрей… лёжа под Андреем, Никита едва ли не впервые за всё это утро назвал Андрея по имени — назвал Андрюхой, и Андрей тут же подумал, что это… это — хороший знак! — И ещё, Никита… ещё потому, что этого я не сказал себе сам — не сказал сам себе, что я голубой. Это самое главное — сказать самому себе… Впрочем, Никита, всё это фигня! Все эти разговоры… — Андрей приблизил лицо к лицу Никиты, но не всосался в Никитины губы, как это делал до этого, а, скользнув горячими губами по Никитиной щеке, вжал губы в Никитину шею, одновременно с этим стискивая, сладострастно сжимая ягодицы — вжимая свой член в член парня. — Все эти разговоры, Никита, для тех, кто склонен к рефлексии — у кого комплексы… у кого — тараканы в голове… а ты парень умный — без тараканов… парень из города Незалупинска! Впрочем, нет… — Андрей, оторвав губы от шеи Никиты, приподнял голову, глядя Никите в глаза, — город твой нужно переименовать… город, где живёт классный парень с именем Никита… парень типа тебя… — засмеялся Андрей, — короче, такой город будет называться… как, Никита, будет называться такой город? Город, в котором живёт — вопреки гопоте и попу на джипе — обалденный парень с именем Никита…
— Хуй его знает! Ты, бля, как только сегодня город мой не называл! — отозвался Никита, глядя на Андрея смеющимися глазами.
— Никита, не матерись! А то я, когда мы встанем, не дам тебе завтрак…
— Я не матерюсь — я так разговариваю, — рассмеялся Никита.
— И дома ты так разговариваешь?
— Хуля, бля, дома! С друзьями я так разговариваю — с пацанами, — отозвался Никита, удивляясь, как Андрей может не понимать, где материться можно, а где нельзя
— С друзьями — с пацанами, — повторил Андрей, словно желая этим повторением впечатать в сознание Никиты слова, им же сказанные. — Если с друзьями, то ладно… это может служить тебе оправданием, Никита… Никита из города Обалденска…
Андрей, медленно наклонившись — приблизив лицо к лицу Никиты, снова обхватил губами губы Никиты, жарко и жадно вобрал их в рот, до сладостной боли всосал губы Никиты в губы свои — и тут же, выпустив их изо рта, скользнул губами по Никитиному подбородку, по шее, по ключицам… приподнимаясь — пятясь задом, Андрей поочерёдно тронул губами набухшие Никитины соски… и медленно, с нескрываемым наслаждением заскользил губами по плоскому мальчишескому животу, устремляясь дальше — ниже… ниже… да и как могло быть иначе? Хотя… как знать! Всё ведь могло бы быть и иначе, если б Никитины представления о сексе оказались бы извращенными, замутнёнными агрессивным невежеством — если б Никитины представления о сексе оказались бы перевёрнутыми с ног на голову… не оказались!
…Телефон зазвонил, пропел мелодией совершенно неожиданно, и они оба — и Андрей, и Никита — невольно вздрогнули, напрочь забыв, что за пределами комнаты, где они были, есть совершенно другой мир, — телефон Андрея зазвонил в тот момент, когда Андрей, только-только сев на лежащего на спине Никиту — до основания вобрав в себя, поглотив анусом Никитин член, начал, приноравливаясь к сладостной боли, делать плавные качки вверх-вниз… Они уже кончили друг другу в рот, сделав это почти одновременно — лёжа валетом, лаская друг другу возбуждающе сочные попки; они уже кончили, поочерёдно разрядившись, друг другу в зад, или, как прокомментировал довольный Никита, «поебались нехило в попец»; они уже побывали в ванной, где Андрей под струями тёплой воды со смехом показывал Никите, как пьяный Никита за него, за Андрея, держался, чтоб не упасть, и Никита, смеясь в ответ, искренне удивлялся степени своего вчерашнего опьянения, при этом они снова, как ночью, стоя под струями воды, сосались в губы и, поочерёдно опускаясь на корточки, поочерёдно сосали один у другого члены; они уже, сидя на кухне в накрученных на бёдра полотенцах, наскоро перекусили — жадно и весело съели по несколько бутербродов, запивая их душистым, обжигающе горячим чаем, потому что Никита от пива, предложенного Андреем, категорически отказался, а Андрей пить пиво не стал, планируя после обеда поездить по магазинам — купить себе джинсы… словом, они уже сделали всё, что можно было сделать для первого раза, будучи в здравом уме и при ясной памяти, — Никита «ночной» и Никита «дневной» слились в одного Никиту, классного шестнадцатилетнего парня, и вот они снова были в постели, и снова были возбуждены, как бывают возбуждены молодые любовники, чья страсть, возникая вновь и вновь, никак не может достичь своего утоления-дна, и Андрей, оседлав опрокинутого на спину Никиту, плавно и медленно, преодолевая боль, сел растянувшимся анусом на колом торчащий Никитин член, и уже, глядя Никите в глаза, стал плавно и медленно раскачиваться, такой комбинацией-конфигурацией практически напрочь уничтожив понимание, кто «активный», а кто «пассивный» — кто кого трахает, тем самым и себя, и Никиту приближая к ощущению андрогинности, и… в этот момент зазвонил телефон, — вздрогнув от неожиданности — глядя Никите в глаза, в которых мгновенно вспыхнуло недоумение, Андрей потянулся за телефоном; телефон лежал там, где всегда лежал у Андрея ночью — в головах, в небольшой расщелине за матрасом.
— Игорь звонит… — проговорил Андрей, глядя на монитор телефона — не слезая с Никитиного члена.