И, не закончив — не зная, что сказать дальше, Никита оборвал фразу на полуслове, вопрошающе глядя на Андрея… обхватив Никиту поперёк спины — рывком приподняв, пружинисто колыхнув своё тело вверх, Андрей резко перевернул Никиту на спину, оказавшись снова сверху.
— Это не писец, Никита… это — кайф! — горячо прошептал Андрей, ногами раздвигая в стороны ноги Никиты. — Кайф, который тебе в кайф… или я не прав?
Никита не отозвался… отрицать очевидное по причине его очевидности было глупо — и глупо было, и… недальновидно, то есть опять-таки глупо, о чём Никита уже успел подумать-сообразить, но и согласиться с Андреем что-то мешало… что-то мешало Никите безоговорочно и безусловно согласиться с Андреем — и Андрей, отлично понимая состояние Никиты, подумал, что то, что очевидно ему, Андрею, как очевидно, что «дважды два — четыре», вполне может стать полным откровением для школьника Никиты из города Незалупинска… или как он там называется, этот город, где в полном соответствии с сомнительными ценностями «просвещенного консерватизма» обитают такие сказочно девственные — совершенно необразованные в плане сексуальной информированности — школьники-старшеклассники?
— Так вот, Никита… что ты, Никита, не знаешь, и о чём, Никита, я тебе сейчас в двух словах поведаю, чтоб даже тенью какого-либо сомнения ты не омрачил для себя ни одну секунду нашего путешествия, — проговорил Андрей, с удовольствием нанизывая на нить своей мысли слова — говоря с чувством значимо большим, чем обычная симпатия… «кайф, который тебе в кайф» — только что сказал он Никите, и, глядя Никите в глаза, он вдруг подумал, что сам он испытывает кайф неизмеримо больший, чем Никита, и дело вовсе не в сексе, точнее, не только в сексе, в который они сейчас снова окунутся, а дело в том… дело в том, что вот сейчас, в эти самые минуты, он, Андрей, лёжа ни Никите — глядя Никите в глаза, однозначно влюбляется в этого симпатичного шестнадцатилетнего школьника-одиннадцатиклассника из славного города Мухосранска, и это стремительно нарастающее чувство к парню было в душе уже неостановимо… «любовь…» — осознавая своё чувство, с лёгким смятением подумал Андрей… «зачем?» — подумал Андрей… Во-первых, Никита — брат Игоря, который понятия не имеет о его, Андреевых, пристрастиях… во-вторых, Никита не гей — он абсолютно не в теме… какая любовь может быть у них — у Никиты и у него, у Андрея? Да, получилось все классно… сказочно всё получилось! Тем более сказочно, что Андрей, тщательно скрывающий свои сексуальные предпочтения, по жизни был осторожен, а потому и секс с парнями у него был не так часто, как ему хотелось бы: в тематических местах Андрей никаким образом не светился и потому несравнимо чаще ему приходилось элементарно грезить — мечтать-фантазировать, глядя на монитор компьютера… и вдруг — этот Никита! Классный парень по имени Никита… они трахнулись ночью, трахнутся сейчас — однозначно трахнутся… может, получится завтра или послезавтра, и они — до Никитиного отъезда — трахнуться ещё раз или даже пару раз, потому что из Никиты неприкрыто прут гормоны его возрастом обусловленной гиперсексуальности… но через два или три дня он, Никита, уедет в свой город Козлодоевск, где рано или поздно начнёт с успехом вставлять-заправлять блондинкам-брюнеткам… какая любовь может быть у Никиты с ним, с Андреем? Никакой… а если так, то — зачем это чувство ему, Андрею? Безответное чувство… зачем?
— Какое путешествие? — проговорил Никита, нарушая внезапно возникшую паузу.
— Путешествие? — Андрей, глядя на Никиту, улыбнулся, и Никите почудилось, что Андрей словно вернулся в разговор откуда-то — вынырнул к нему, к Никите, из своих мыслей. — Путешествие по имени…
Андрей хотел сказать «по имени любовь», но вовремя спохватился… какая любовь?! Если Никита, чуть ли не час голым лежа под ним, под Андреем, с возбуждённо торчащим членом — ощущая-чувствуя точно такой же возбуждённый член Андрея, тоже голого, лежащего сверху, никак не мог додуматься-сообразить, ч т о всё это может означать-значить, если сама возможность секса с парнем у трезвого Никиты не рассматривалась и не просматривалась в принципе, по умолчанию, пока Андрей не стал ему рассказывать про события прошедшей ночи, то слово «любовь» для него, для Никиты, наверняка прозвучит сейчас — применительно к ним, двум парням — как что-то из лексики инопланетян… и Андрей, вовремя сориентировавшись — не пугая Никиту словом «любовь» — закончил начатую фразу словом «секс».
— Мы, Никита, уже в пути — мы уже путешествуем! Но мы только в начале пути… только в начале! Что такое, Никита, секс? Смотри: пролетали столетия, даже тысячелетия, возникали и исчезали города и страны, шли кровопролитные войны, ветер истории сметал с лица земли целые цивилизации, и только секс, Никита, один только секс…
— Бля, ты как наша Раша, — неожиданно рассмеялся Никита, перебивая Андрея на слове «секс» — не давая Андрею договорить.
— Какая Раша? — опешил Андрей.
— Наша литераторша, Раиса Константиновна… как начнёт звиздеть на уроке — хуй остановишь!
— Ты на что намекаешь? — засмеялся Андрея, с силой двигая бёдрами — сдавливая сладко ноющий член о Никитин пах. — Что я тоже звизжу? Да? Ты это хочешь сказать? Ну-ка, быстро ладони мне на попку… быстро!
— Нет, ну просто… войны, цивилизации… — Никита, подчиняясь словам Андрея, послушно скользнул руками к Андреевой заднице, и Андрейпочувствовал, как ладони Никиты чувственно обхватили его ягодицы. — Это ж понятно… и так понятно! Город разрушили — город построили… или царя, бля, свергли, и — кто-то другой занимает его место. А без секса — как? Секс всегда был — и будет всегда, потому как нужно рождать новых людей…
— Ага, чтоб они строить новые города — вместе разрушенных, — ехидно проговорил Андрей, не сдерживая улыбку.
— А что — разве не так? Перестанут рождаться люди — и всё, пипец человечеству, — хмыкнул Никита, уверенный в своей абсолютной правоте. — Ни городов, ни стран… вообще ничего не будет — если секса не будет! Что — не так?
— Не так. И очень даже не так, — спокойно проговорил Андрей, проводя пальцем по губам Никиты… палец был тот самый, указательный, каким Андрей за несколько минут до этого ласкал Никитин анус, но Никита на это не обратил внимания.
— Как — «не так»? Не будет секса — не будет людей…
— Никита, скажи мне… — Андрей хитро прищурился, отчего лицо его приобрело выражение лёгкого, чуть снисходительного лукавства. — Скажи… только честно скажи: ты мастурбируешь? Ну, то есть… дрочишь? Перед сном… или в ванной, когда моешься… или — когда из школы приходишь… делаешь это?
— Все это делают, — спокойно отозвался Никита, нисколько не смутившись.
— Правильно, все! И ты — в том числе… а зачем ты это делаешь?
— Ну, бля… — Никита засмеялся, — зачем… затем, зачем все это делают! Напряжение снимаю…
— Правильно! А ещё — кайфуешь… или, может, ты снимаешь напряжение без кайфа?
— Бля, что за вопросы! — в голосе Никиты прозвучало недоумение. — Все это делают — все кайфуют… хуля про это спрашивать! Странные вопросы…
— Нормальные вопросы! — перебил Никиту Андрей. — Ты дрочишь — ты испытываешь кайф: удовольствие, наслаждение, оргазм… так? Так! И что — это не секс? — Андрей смотрел на Никиту, снисходительно улыбаясь, и вместе с тем во взгляде Андрея была непонятная Никите серьёзность… как будто он, Никита, сдавал экзамен — на аттестат зрелости… или — на право вождения автомобиля.
— Это… — Никита запнулся, подбирая слова — думая, как точнее Андрею ответить. — Это — не секс, а заменитель секса… это — временно… ну, то есть, вместо секса — пока нет постоянной девчонки… хуля здесь непонятного?