— Так, так! Значит, ты — в курсе! Ну-ка, выкладывай!
— Не буду! Не твое это дело.
— Ах, так? Ну и какого дьявола ты меня спрашивала, подруга я тебе или нет. Ты-то сама мне подруга? А еще говорила «поделиться не с кем, поделиться не с кем». Все, пока. — Юлька встала и направилась к двери. Рука Анечки перехватила ее за водолазку и развернула к себе.
— Ну, ладно, Юлечка. Ну, не уходи. Мне и так плохо.
— Да что тебе плохо-то? Может, это ты и есть — та Женечка?
— Дура, нет! Ладно. Я тебе все расскажу, только никому, ладно?
— Опять запела. — Юльке и вправду надоели Анькины причитания. — Да не скажу я, не скажу!
— Понимаешь, эти фотки вот отсюда. — Анькин палец показал на книгу, как на сатану. —
Конверт из книги вывалился. Господи, лучше б я ее не брала!
Юлька взяла книгу, повертела ее в руках и опустила на место. Потом хитро улыбнулась, снова взяла книгу и стала листать первые и последние страницы, но ни дарственных надписей, ни библиотечных штампов не оказалось. Разочарованная Юлька снова бросила томик на диван. Странно, но она почувствовала, что возбуждение спало. Ей больше не хотелось домой, и ее крупный клитор больше не беспокоил свою хозяйку. Пожав плечами, девушка опять сосредоточилась на подруге.
— Да что ты волнуешься? Откуда книга?
— Ты название-то прочти еще раз. А потом угадай с одного раза.
Юлька так и сделала. Ее глаза пробежались по переплету, и как только она дочитала до конца, догадка чуть не свалила ее с ног.
— Ах, вот оно, что! Черт побери! Это же твоя болезнь на доброй старой Англии. И книга,
конечно,…ох, блин!!! — Юлька аж развела руки от неожиданности.
— Вот, вот! И я — про то же!
— Значит, Евгения Павловна у нас розовенькая. Круто!
— Какая она?
— Розовенькая. То есть — лесбиянка. — Пояснила опытная подруга.
— Кто, кто?
— Лесбиянка! Слушай, мать. Ну, ты уж совсем даешь. Слова «лесбиянка» не знаешь? —
Вопросы Анечки валили Юлю наповал. Она знала, что Анька — «синий чулок», но не настолько же.
— Не знаю, хотя…, кажется, я слышала что-то, — Анька лихо соврала, и тут же поняла, что зря это сделала, — кажется, это какие-то…
— Ну, ну! И кто же? — Злорадствовала Юлька.
— Э-э-э!