Женя лежала и думала о своем глупом положении. Ну, не дрочить же, в самом деле, когда под боком такие девушки!
Светка и Ленка в это время были в ванной. Женщина отчетливо слышала веселый перестук душевой капели. Сестренки всегда ходили в душ вместе. Женечка наблюдала это четвертые сутки, но только сейчас, когда похоть подступила уже к самым гландам, она подумала о том, что за девочками можно и поподглядывать. С каким наслаждением Женя засунула бы сейчас себе во влагалище ласковый пальчик, наблюдая нагих моющихся сестер.
Решение было принято. Учительница встала и, немного путаясь ватными ногами в накинутой простыне, стала подкрадываться к ванной. Она знала, что многого она не увидит, но хотя бы капельку. Хотя бы маленький кусочек груди или письки!
Девушка уже почти добралась до двери, когда шум воды смолк и до нее донесся мягкий шепот. Говорила Светка. У нее голосок был чуть выше, чем у сестры, но ничего нельзя было разобрать. Учительница, борясь с желанием опрометью кинуться обратно, подошла к фанерной преграде и приложила ухо к гладкой поверхности двери.
Действительно, теперь уже отчетливо слышался Светкин голос. С первых же слов, которые Женя смогла разобрать, ее сердце забилось на порядок быстрее. Она уже и не думала возвращаться, а тем временем, Светка говорила:
— …ничего опять не получилось. Он просто сидел, а когда пришла эта сука, взял ее за руку, и они ушли. Слушай Лен, неужели я такая страшная?
— Ты такая же, как и я. И вовсе не страшная. Просто ты не в его вкусе. Слушай! Ну, неужели больше некому отдаться? Мне вот абсолютно наплевать.
— Тебе наплевать потому, что ты ужепробовала, а я все еще, как монашка. И вообще, говори потише, а то Женька проснется.
— Ладно. — Ленкин голос тоже превратился в шепот. — Ну, пробовала. Ну и что? Можно подумать, что ты не дрочишь, и понятия не имеешь, что такое оргазм?
— Вот именно, что я уже семь лет только и дрочу. — Голосок Светки нес в себе всю мирскую скорбь.
— Я тоже семь лет дрочу. И прекрасно себя чувствую.
Последние семь секунд Женя под дверью тоже дрочила и чувствовала себя не менее прекрасно. Она с трудом сдерживалась, чтобы не завизжать от восторга. Наконец-то ее писечка была обласкана впервые за пятеро суток.
Разговор в ванной продолжался:
— Слушай, Лен! Скажи честно. Ты дрочишь потому, что тебе нравится или потому, что мальчика не можешь найти?
— Ну, мне это, конечно, нравиться. А мальчики? Вообще-то, они сами должны нас искать.
— Ленка! А что ты чувствовала, когда тебя…ну, это…т-т-трахали? — Судя по голосу, Света возбудилась. Женя отметила, что теперь ее шепот обогатился грудным предыханием.
— Да я ж тебе сто раз рассказывала.
— И сто раз наврала. — Светка чуть повысила голос.
— Да ничего я не врала. Ну, правда ведь. Какая разница? Что — пальцем, что — членом? — В голосе Лены Женечка услышала безразличие, которое восприняла, как хороший знак. — Что ты делаешь?
— Ой, прости! Просто я сегодня ночью не успела. Мне сейчас очень нужно! — Проговорила
Светка извиняющимся голосом. — Я больше не буду. Я потерплю.
— Да, ладно тебе. Что я никогда не видела, как ты мастурбируешь, что ли? — Теперь безразличие исчезло из голоса Лены. Скорее в нем звучало завуалированное приглашение к действию. Женя, продолжая погружать в дырочку пальчик, отметила про себя, что Ленке явно хотелось, чтобы Света потрогала себя при ней.
— Ленка! А ты сегодня ночью кончила? — Свете явно хотелось услышать отрицательный ответ.
— Не-а! Я, вроде, попробовала поласкать, но, что-то не пошло. Голова болела. Выпили-то не мало.
— А сейчас не болит?