Она показала и рассказала мне абсолютно ВСЕ — и я все понял. Во всяком случае, тогда мне так казалось. Я был очень горд оттого, что «уже созрел», да ещё и так рано.
И — меня сразу обеспокоила одна деталь. Я понял — мужчина вставляет свою писю в женскую, и тогда женщина «становится женщиной» и может иметь детей; как только я это понял — посмотрел в глаза тете Ане и спросил прямо, делал ли с ней такое какой-нибудь мужчина.
Тетя Аня покраснела, улыбнулась, и — чистосердечно ответила мне «нет, я девушка». Потом — посерьезнела и сказала: «вот тот… (она назвала имя Ухажера) — помнишь? — вот он хотел… Но я убежала». Тут она стала смеяться, вспомнив о возмездии, постигнувшем Ухажера, — и я смеялся вместе с ней, успокоенный и счастливый.
Потом мне, естественно, захотелось сделать тетю Аню женщиной. Но она объяснила мне, что до свадьбы этого делать нельзя, потому что будут дети, а детям нужны женатые папа с мамой. О предохранении она тогда ничего не говорила… У меня были приятели без папы и без мамы, я вспомнил их тоску — и удовлетворился объяснением. Но тут же задал следующий вопрос:
— А у нас будет свадьба? Мы будем, как мои папа и мама? И у нас будут дети?
Тетя Аня не ответила — промолчала, — и я стал пристально вглядываться в неё. Мысль о том, что она будет голой для чужого мужчины, вставляющего в неё свою писю вместо меня, ужасала меня. А что, если…
Я тихо спросил:
— У тебя, наверно, есть свой мужчина?
Тут тетя Аня вздрогнула, посмотрела на меня — её глаза были влажными, — и вдруг порывисто обняла меня, стиснула крепко и зашептала:
— Нет, нет, Максинька, нету у меня мужчины, нету и не будет никогда. Меня третируют, что я ни на кого… У меня есть только ты, я только тебя люблю, тебя одного, Максик, дура я эдакая… Что же делать, Максик? Ты же ещё такой маленький? (Я не обиделся, потому что это было сказано так нежно, как только возможно) — Как же нам быть? Как же быть, Максик, глупенький мой?
Тут я проявил мужскую смекалку:
— Наверно, придется ждать, пока я вырасту. А потом — поженимся.
Так и вышло.
4.
Вы не поверите, — но мысль о свадьбе и сознательное стремление к ней владели мной с 9 лет.
Когда я сейчас думаю о нашей детской любви, о том, как мы несли её в целости и сохранности 9 лет — до свадьбы — и, переплавив в новое — взрослое — чувство, несли и далее — в «сегодня», сохранив его детскую чистоту, — я в который раз удивляюсь этому удивительному факту. Обычно детская любовь отмирает, уступая место иному чувству, иным влюбленностям, — но у нас оно сменило детскую любовь подспудно, незаметно. «У нас» — я говорю так, ибо мне кажется, что тетя Аня любила тогда меня так же, как и я её; но она была взрослой девушкой, зрелой для любви, притягательной для мужских глаз (Аничка чудо как хороша, и я ещё опишу её), — и отдала всю свою любовь маленькому мальчику, чья макушка равнялась с её плечами. Почему так было? — чем больше я об этом думаю, тем меньше это понимаю, — и тем лучше знаю, что все было так, как надо.
Может быть, все дело — в тете Ане, в её удивительной способности любить и отдавать свою любовь. Вначале она относилась ко мне, как мама, потом — как старшая сестричка (если позволено так говорить, учитывая наши эротические игры), и лишь потом — как женщина к мужчине.
Все это я понял потом. А тогда — наша дружба (на глазах у взрослых) и любовь (в редкие моменты интимности) не угасала; недельные разлуки сменялись воскресными свиданиями, со временем ставшими ритуалом. Меня стали отпускать с тетей Аней гулять; когда я стал старше и сильнее — и за город, на природу. К нашей дружбе тогда относились растроганно-снисходительно, не представляя, во что она выльется.
«Наши игры» происходили редко, раз в месяц-полтора, и всегда — неожиданно; наш тайный договор о будущей свадьбе служил тете Ане моральным оправданием «развращения малолетнего», которым она чуть было не посчитала «наши игры». Удивительно: для меня, пятиклассника, такой договор был, конечно, частью игры, хоть в нем и была некая недетская ответственность; тетя Аня — 17-летняя красавица, выпускница — отнеслась к нему серьезно и безо всяких сомнений. Пожалуй, её безоглядная доверчивость и любовь послужили мне «взрослым» авторитетом для поддержания этого решения.
«Наши игры», приобретавшие благодаря нерегулярности уединения оттенок запретной, тайной сладости, становились все более эротичными. Всякий раз я стремился и находил новый, ещё более томительный и сладкий способ довести тетю Аню до оргазма. Я догадался смазывать её писю детским кремом и трогать её электробритвой, обернутой в шелк, — и этим подобием вибратора доводил любимую тетю до неистовства; она цеплялась мне в волосы, таращила глаза, извивалась в судорогах, громко кричала — я боялся, что нас услышат соседи, — кричала мне: «Максик, миленький!.. Не мучай меня! а-а-а… Я умираю!» — и я знал, что это мучение — слаще любой радости.
После таких оргазмов она долго лежала без движения, полуприкрыв глаза и блаженно улыбаясь. Сам я возбуждался почти как взрослый — каждая вторая «наша игра» оканчивалась моим оргазмом, а затем они случались все чаще и чаще.
Один из самых запоминающихся оргазмов случился со мной, когда тетя Аня решила меня выкупать. Её неистовая нежность находила во мне благодарного ценителя; всякий, высказавший такое предложение, был бы с негодованием отвергнут, но тете Ане я отдавался с наслаждением и благодарностью.
Я был поставлен в ванной и густо намылен с ног до головы; пена хлопьями падала с меня — я смеялся, изображая «пургу в тайге» и забрызгав все стены. Тетя Аня мыла меня обнаженной — в одних трусиках, которые она потом сняла.
Нежные, скользящие прикосновения её рук и мочалки к намыленному телу, пена, густо покрывающая меня с головой и ушами — все это снова начало вводить меня в дурман. Тетя Аня почувствовала эротичность момента, и мытье постепеннопревращалось в любовный массаж. Когда тетя Аня залезла мне в попу, оргазм взорвал меня, и я чуть не упал, повиснув на шее тети Ани и измазав её мылом…
В другой раз мы игрались с душем: поливали им писи друг друга — это было неописуемо приятно и для неё, и для меня — и соревновались, кто быстрее кончит. Выиграла она; после этого я расположился в ванной лежа, и она принялась обрабатывать мой член струйками воды, меняя их температуру…