— Как же, шепнул на ухо: мол, надеюсь, тебе было хорошо.
— И когда у тебя закралось явное подозрение?
— Что что-то неладно я поняла тут же, едва почувствовала в себе его эту штуку….
— Какую? – допытываюсь я.
— Ну, эту! – и она дотрагивается до моего промежья.
— Как она у вас называется?
— По разному.
— И всё-таки.
— Елдою.
— Итак, ты поняла, что что-то неладно, едва почувствовала в себе его елду…
— Да, так.
— Ты невольно сравнила её с моей?
— И с вашей, и с той, первой, которая у кучера была.
— И что же?
— Что «что же»?
— Она была длиннее и мощнее, чем наши? Чего молчишь- то?
— Вы не обидитесь?
— Чего мне обижаться на правду?
— И длиннее и мощнее… Но уж больно быстро отплевался…
— И всё же, это, небось, было лучше, чем ничего?
— А вы что думали?
— Понимаю, понимаю. Да теперь и ты, поди, как подумаешь, что бедный Гаврюша в горячке воображал, что песочит бог знает какую даму, готова со смеху лопнуть. Не говоря уж о том, что тебе, служанке, достались все выгоды этого обсто¬ятельства. Так что ты не только предусмотрительно сохранило своё инкогнито, но и двигала своей мускулистой задницей также сладострастно, как и со мной. Не так ли?
— А то?
Это весёлое объяснение, сопровождаемое поцелуями, объятиями и прочими непременными для такого свидания процедурами происходило буквально на следующую ночь, и мы могли позволить себе не стесняться моего соседа Павла, ибо его не было — он уехал с Гавриилом в Москву. Кстати, они звали и меня с собою, и я, было, согласился, чтобы назавтра утром податься оттуда в Подольск, но в конце концов передумал, решив воспользоваться услугами госпожи Самариной. И зря не согласился. Под утро, едва мы заснули в объятиях друг друга, нас будит… госпожа Самарина. Уж и досталось Ане от неё! Как она не кинулась выдирать ей волосы и выцарапывать глаза, — не знаю. Но вид у неё был словно у разъяренной тигрицы.
Оказывается,её супругу, который рассчитывал отдохнуть здесь несколько дней, понадобилось срочно выехать зачем-то в Подольск, он попросил её позаботиться о завтраке, кухарка его уже приготовила, а горничная куда-то запропастилась.