и подумала, что было бы неплохо поговорить и, может быть, потанцевать с симпатичным молодым парнем.
То ли я вселился в чужое тело, то ли кто-то поставил мне на лоб штамп «молодой парень». Ей было не больше 25 лет, и она могла бы иметь любого парня. Почему она ко мне подошла?
— Что ж, тебе повезло. Я умею и танцевать, и говорить. Иногда одновременно.
— И чувство юмора тоже. Как раз такой парень, с которым я хотела бы провести некоторое время. — Сказав это, она на мгновение коснулась моей руки.
Я не знал, что ответить. Там были ребята моложе, симпатичнее. Как она сосредоточилась на мне? Мое любопытство и подозрение вылились в молчание, которое грозило затянуться. Она спасла положение.
— Почему бы нам не потанцевать?
Я встал и протянул ей руку. Мы вышли на танцпол, чтобы немного поскакать. Когда танец закончился, оркестр перешёл на что-то медленное. Я попытался вернуться к столу, но она схватила меня за левую руку и обняла за шею. Хорошо. Я умею танцевать медленные танцы.
Сэнди, казалось, не понимала, что это танец. Она повернула ко мне голову так, что её правая щека прижалась к моей. Она отпустила мою левую руку правой и тоже обвила её вокруг моей шеи. Она придвинулась ближе, и внезапно у меня выросла грудь, хотя и не в том направлении. Когда она двигала бёдрами, это перестало быть танцем и превратилось во фроттаж. Это заставляло меня чувствовать себя очень неуютно, особенно когда я осознал, что, если это будет продолжаться, я, вероятно, проявлю социально нежелательную реакцию. К счастью, песня закончилась прежде, чем я сдался, и мне удалось вернуться к столику.
Если бы я был одинок, мы бы немедленно отправились в мою комнату. Я бы капитулировал перед этой неотразимой красотой и бросил осторожность на ветер. Но я не был одинок, и это представляло для меня непреодолимое препятствие.
— Ты знаешь моё имя, но я не знаю твоего. В этом может быть что-то захватывающее и опасное, но я думаю, что предпочла бы знать твоё имя, если ты готов представиться.
— Я Саймон.
— Я нахожу тебя очень привлекательным, Саймон.
Почему? Может быть, она просто горячая одинокая девушка, которая хочет потрахаться. Но оставался вопрос: почему я? Мой радар был активирован. Что-то здесь было не так, хотя я и не мог понять, что именно. А пока мне нечего было терять, принимая комплимент.
— Спасибо. Это очень мило с твоей стороны.
— Я очень серьезно говорю, Саймон. — Она взяла мои руки в свои. — Я с удовольствием проведу с тобой ночь.
Почему? Я что, какой-то идиот? Потрясающе красивая женщина хочет провести со мной ночь, и моя реакция — оглядеться в поисках скрытой камеры. Впрочем, это не имело значения. Даже если бы мой радар не был задействован, это приглашение имело заранее определенное разрешение.
— Меня тоже тянет к тебе, Сэнди. Чёрт, как и всех мужчин в комнате и, вероятно, немало женщин. Но я женат.
— Я знаю. Я видела кольцо. Очевидно, ты здесь один. Ты уехал по делам. Это просто интрижка. Она никогда не узнает. Что в этом плохого?
— Я буду знать. Это неважно, узнает она или нет.
— Расслабься. Ты здесь один. Ты проводишь всё время в дороге. Ты заслуживаешь отвлечения. И я уверена, что тоже хорошо проведу время.
— Прости, Сэнди, я не могу. Я даже не очень сожалею. Это просто не моё.
— Как хочешь, Саймон. Как хочешь. Я могу быть незабываемой.
Она говорила искренне и соблазнительно. Она знала, как добраться до мужчины. Вполне возможно, что ей никогда в жизни не отказывали. До сих пор.
— Я дал несколько обещаний, когда женился, и одно из них касается этой ситуации, Сэнди. Когда я даю слово, и в моих силах сдержать его, я его сдерживаю. Ты самая красивая, чувственная, соблазнительная женщина, которую я когда-либо встречал, включая мою жену. Видит Бог, я буду вспоминать упущенную возможность, но не стану нарушать данное слово.
Она казалась очень удивлённой, и всё же казалось, что она чем-то довольна. Я не мог этого объяснить, но уверен, что именно это я и видел.
— Мне очень жаль это слышать, но я понимаю. Твоя жена — счастливая женщина.
— Ты уже вторая женщина, которая говорит это сегодня. Могу ли я получить отзыв, чтобы забрать его домой?
Какой у неё был восхитительный смех!
— Не волнуйся. Я все изложу в своем отчёте. — И чувство юмора тоже.
— Тебе понадобится правильное написание моего имени, — как ни приятна была эта шутка, я извинился и вернулся в номер.
Кому-то, наблюдавшему за нами со стороны, могло показаться, что Кэрол была доминирующим партнером в наших отношениях. Если подумать, Кэрол, наверное, тоже так думала. Обычно она добивалась своего. Не то чтобы у меня не хватило мужества противостоять ей. Дело в том, что вещи, по которым мы расходились во мнениях, обычно были гораздо важнее для Кэрол, чем для меня. Например, не знаю почему, но я терпеть не могу зелень в доме. Это прекрасный цвет для леса, но я не думаю, что он должен быть в помещении. Несмотря на то, что Кэрол знала это, её сердце было приковано к лаймово-зелёному дивану. Для меня это было блевотно-зелёное подтверждение дурного вкуса. Но это делало её счастливой, и я достаточно часто уезжал, чтобы смириться с этим.
Должно быть, я казался еще более бесхребетным, когда пришло время Кэрол менять машину. Кэрол всей душой мечтала о внедорожнике «Форд Эксплорер». Она утверждала, что планета может себе это позволить, потому что я управляю гибридом. Я был с ней не согласен, но в конце концов решил, что это не тот вопрос, в котором я не могу уступить.
Как я уже говорил, Кэрол была неумолима, когда ей чего-то хотелось. Но, к своему удивлению, она обнаружила, что я не во всём был полным слабаком. Если дело было достаточно важным для меня, я мог быть более чем несговорчивым. Думаю, она пришла к такому выводу в тот день, когда сказала мне, что хочет купить сверхдорогое бельё. Я сказал ей, что мы не можем себе этого позволить. Она тут же бросилась в бой.
— Я знаю, что мы можем себе это позволить. Ты можешь списать свои расходы на компанию. Ниже определенной суммы они даже не требуют квитанций.
— Это воровство. Они рассчитывают на честность.
— Не будь таким наивным. Все так делают. — А я — нет.
— Не доставляй мне столько хлопот. Ты всегда доставляешь мне столько хлопот. Я прошу о чем-то тривиальном, а ты лезешь мне в лицо с этой честностью во что бы то ни стало.
— Ты слышишь, что говоришь? — Не надо кричать, — сказала она.
— Ты думаешь, это крик? Продолжай в том же духе, и ты услышишь крики. Ты мелочная, капризная, жестокая и необычайно эгоистичная. Ты хочешь, чтобы я отказался от самоуважения ради гребаной ночной рубашки? Я знаю, как ты можешь себе это позволить. Разведись со мной и получишь достаточно денег, чтобы купить всё, что захочешь. Ты всегда раздвигаешь границы, Кэрол, и на этот раз ты зашла слишком далеко. Ты что, подросток?
— Успокойся! Это не так уж важно. Господи, только не говори о разводе из-за ночной рубашки. Поговорим об эскалации спора. Откуда взялся развод?
— Когда ты говоришь мне, что я должен нарушить свои убеждения, чтобы ты была счастлива, единственный логичный ответ это то, что ты должна быть счастлива без меня, потому что я этого не сделаю.
— Прости, что спросила. Я не подумала. Конечно, я не хотела бы, чтобы ты нарушил свои убеждения. Я просто не думала об этом с такой точки зрения. Пожалуйста. Бельё для меня не так важно, как для тебя. Я тебе докажу, — Кэрол начала расстегивать блузку.
Это было просто странно.
Она сняла блузку и лифчик. Её доводы показались мне чуть более убедительными.
— Вот, сейчас я его сожгу. Я хочу показать, насколько это неважно для меня.
Я схватился за лифчик, но она увернулась.
— Это глупо, Кэрол. — Я собираюсь его сжечь.
Я бросился за ней, и она побежала через кровать, чтобы убежать. Я понял, что больше не злюсь. Мне удалось схватить её, и она начала смеяться….