— Милый, ты ведь у меня не ревнивый?! – крикнула она и вновь повисла на шее Вована.
Я стоял, как истукан. Слова застряли где-то на подходе к горлу. Тяжелый ком никак не проглатывался.
— Да не переживай, братан, — вдруг пробасил мне в ухо охранник, — ничего страшного не случится. Мы люди бывалые. Покувыркаемся немного с твоей шлюшкой, а утром отвезем ее домой в лучшем виде.
Я рванулся к Ленке, но стальные пальцы, словно защелкнули капкан на моем запястье.
— Не дергайся! Она же сама нас хочет! Не видишь, что ли?
Нас?! Он сказал НАС. Значит… Значит, их будет двое или больше… Как тогда… Призраки осенней ночи зримо встали перед глазами. Генерал, Дрын… Все, кто насиловал мою жену…Чем эти быки лучше тех блатарей? Им, конечно, не в новинку развлекаться со шлюхами, а Ленка сегодня выглядела самой развратной из всех приглашенных. Кстати, я что-то давно не видел тех двух подружек в мини-юбках. Их, наверное, давно увели наверх, в комнаты для гостей… А теперь, вот, настал черед моей женушки. Моей пьяной супруги. Да, алкоголь разбудил в ней дремлющих до поры демонов… Вован, обхватив Ленку за талию, повел ее к выходу из танцевального зала, а меня все также цепко держал охранник… Домой я добирался на чужой машине. Немолодая пара любезно предложила подвезти до центра. Муж не пил – он язвенник и потому мог сесть за руль. А я, вот, не язвенник и потому пил, как все… И не уследил за женой. Позволил напиться. И демоны из глубин ее души вылезли на поверхность. А если бы сейчас уследил? Она напилась бы в другой раз и в другой компании… Старушка что-то непрерывно говорила, а глаза старичка в зеркале заднего вида глядели печально и сочувствующе. Он был трезвый, все видел и все понял. Может, и его жена в молодости выкидывала фортели?
Утром Ленка не приехала. Я не находил себе места. Пытался читать, но в воображении проигрывались сцены дикого, необузданного разврата, которому предавалась моя жена.«Ты же у меня не ревнивый» — с чего это она взяла?! Еще какой ревнивый! Нужно было, повторял я себе, взять ее и увезти. Силой увезти. Отвесить для острастки пару пощечин – и увезти. Проспавшись, она была бы мне благодарна… А теперь… Тот охранник, что держал меня не мог бы помешать! Нужно было поднять скандал – он бы и отошел в сторону. Нужно было… Нужно… Ленку привезли только к вечеру. Услышав, как хлопнула дверца, я бросился к окну. Ее просто выбросили из джипа, как ненужную, отработавшую свое вещь. Поднявшись, Ленка запахнула расстегнутую шубку, под которой к моему ужасу и радости качающих головой старушек у подъезда, ничего не было, и поковыляла домой. Боже, как она шла! Расставив ноги, как ковбой, она осторожно тащила измятое, истерзанное тело мимо все видящих, все замечающих бабулек – добровольных блюстителей чужой нравственности. Дверь квартиры я распахнул, не дожидаясь звонка. Мы живем не третьем этаже и обычно не пользуемся лифтом – дольше ждать. Но Ленке, очевидно, было больно перебирать ногами ступеньки – она вышла из лифта. Сбросив на пол шубку, она стояла передо мной, покачиваясь и глядя в сторону равнодушно-мутными глазами.
— Лена… — я едва мог говорить, — Лена, что ты позволила с собой сделать? Что они с тобой…
Она смотрела все так же – равнодушно, пьяно и рассеянно. Молча прошла в спальню и рухнула на кровать, даже не потрудившись прикрыться одеялом. Я подошел с простыней, но подумал, что именно так накрывают покойников – тихо, скорбно… Где одеяло? Ее нужно накрыть, чтобы не видеть… хотя бы не видеть того, что с ней сделали. Вблизи тело моей жены выглядело еще ужаснее. Избитое, исполосованное – ремнем? Плеткой? Ее били… Зачем? Зачем бить женщину? Обладать, ну, изнасиловать – это я еще мог понять, но бить?.. Зачем? Утвердится в своей власти? Унизить до последнего предела и, таким образом, возвыситься в собственных глазах? Грудь ее – милая грудь, которую я так любил нежно целовать — была искусана, местами вспухла и посинела. Но самое страшное ждало меня, когда я невольно глянул на ее лобок. Гладко выбритый – уж они, эти подонки, потрудились, чтобы видеть все подробности Ленкиной анатомии – также в синяках и ссадинах. Распухшие, натертые до красноты, до сукровицы, половые губы чудовищно распухли — глядя на них, я не верил, что это тот самый бутон страсти, который я так любил когда-то ласкать нежными прикосновениями быстрого язычка. Сукровица и слизь вытекали из Ленкиного влагалища, зияющего самым ужасным образом. Очевидно, она не могла свести ноги и лежала раскинувшись, выставив для обозрения свое поруганное достоинство. С болью я наклонился над ее исполосованными ногами. Отверстие ануса краснело и сочилось сукровицей. От интимного места Ленки шел специфический запах – спермы, мочи, крови… Я отпрянул и, давясь слезами, выбежал из комнаты. На ночь постелил себе в другой комнате на диване. Ночью Ленка вставала и ходила в ванную. Я не спал, просто не мог спать. Слышал ее стоны, когда она, очевидно, смазывала больные места. Затем, с трудом доковыляла до кровати… Так прошли выходные. Наутро, собираясь на работу, я заметил, что Ленка даже не делает попыток встать. Лежит и смотрит на меня равнодушно и, как мне показалось, с некоторым презрением, хотя презирать-то как раз должен бы я ее.
— Ты не собираешься на работу? – поинтересовался я.
— Меня уволили. Евгений Павлович торжественно объявил, что шлюхи ему на работе не нужны… — только тут в глазах Ленки блеснули слезы.
— Он что – тоже участвовал?
— Нет, конечно. Участвовал его сынок, и охранники… Потом еще кто-то приходил-уходил… У них там, знаешь, есть черный ход – сразу в комнату Вовчика.
Похоже, Ленка собиралась теперь мне все рассказать. Слушать? Или прервать ее откровения? Откровения жены-шлюхи…
— А дружки у него, у Вовчика, настоящие звери, — продолжала Ленка, они меня…
— Прекрати! – заорал я. Ленка замолчала. А я с ужасом заметил, что в ее глазах не было раскаяния. Ни капли.
Всю неделю жена валялась на диване или сидела у компа. Даже не готовила ужин. И мне приходилось, придя с работы, варить борщ, и жарить картошку. В пятницу вечером Ленка вдруг оживилась. Притащившись с работы, я застал ее в кружевном белье перед зеркалом. Сокрушенно оглядывая желтеющие отметины на теле, она как раз снимала один бюстгальтер, собираясь надеть другой, более тонкий, оставляющий груди практически открытыми.
— Жаль, что у меня нет декольте, — бросила жена, и усмехнулась, заметив мое удивление.
Затем натянула черные чулки и надела короткую юбку – словом выглядела точно так же, как тогда… собираясь на юбилей шефа, теперь уже бывшего.
— Куда это ты собралась? – выдавил я и удивился своему охрипшему голосу.
— Зайду к Светке. Она заикалась… что может на работу меня устроить.
Я не знал, что и сказать. К соседке она собирается, как на праздник? Или рассчитывает сразу идти устраиваться на работу? К азербайджанцам, у которых работает Светка?!
— Подожди… Ты же бухгалтер! И что – собираешься работать в палатке?
— Да это пока так… наметки, — она вихляющейся походкой прошла на кухню и достала из холодильника бутылку водки.
— Да подожди! – я никак не мог собраться с мыслями.