у меня все было не так. Моя одежда была обычной. Моя первая машина была Крайслером Неон, и я работал для этого в Бест Бай. Так что, хотя я и не был беден, по сравнению с ними я мог бы жить на пособие.
Моя спасительная благодать заключалась в том, что я был умнее девяноста пяти процентов учеников школы. Остальные пять процентов платили, чтобы быть там. Я же усердно учился. Я никогда не получал меньше четверки, да и то лишь в спортзале. Я надрывался, потому что поклялся, что у меня будет жизнь, в которой было отказано мне. Моим детям должны будут завидовать.
Мои дети. Одна только мысль о них заставила меня вспомнить, что ждет меня дома. Моя семья. Моя… жена. Моя «несчастливая» жена.
***
Я ехал домой в мрачном молчании. Больше не имея возможности прятаться за работой, я был вынужден повторить разговор прошлым вечером.
Клэр чувствовала себя сексуальной не из-за меня, а из-за кого-то другого. Из-за Дуга.
Я не могу описать, что чувствовал, думая об этом. Прошлым вечером я был полон гнева и обиды. Теперь же часть меня онемела. Я чувствовал себя слегка отстраненным. Я провел весь день на работе, избегая этого, но больше не мог этого делать. Тишина по дороге домой заставила меня задуматься. Все казалось каким-то непонятным.
Я боялся столкновения, ожидавшего меня, но мне было необходимо, чтобы оно произошло. Я не знал, чего ожидать, когда войду в свою парадную дверь. Будет ли моя жена упакована и готова уехать со своим новым любовником? Будет ли она ждать с бумагами о разводе? Будут ли они с голыми оба задницами трахаться на моем диване в гостиной? Или она просто сделает вид, что ничего не произошло?
Когда я, наконец, вошел в парадную дверь, это оказалось своего рода разочарованием. Девочки в гостиной ели печенье. Стейси делала домашнее задание, а Келли рисовала в альбоме. Моя жена сидела на диване с ноутбуком. Перед ними висел наш сташестидесятипятисантиметровый телевизор лениво показывая эпизод из «Спанч Боба».
— Привет, папочка, — сказала Стейси, на мгновение оторвавшись от домашней работы. Келли продолжала быть сосредоточенной на своей раскраске, словно решала сложную математическую задачу.
Клэр с трепетом оторвала взгляд от ноутбука. Казалось, она пытается оценить мое настроение.
— Привет, милый. Как работа? — спросила она, пытаясь говорить нормально. Я думаю, это было ради девочек, поэтому на время я опустил слово «милый».
— Это была работа, — ответил я без всяких интонаций. Я собирался подыграть ей, но не собирался притворяться, что ничего не произошло. Она слегка кивнула, словно принимая условия нашего прекращения огня.
— Я приготовила тебе блюдо, оно в микроволновке. Наверное, оно было вкуснее, пока было теплым, но, когда мы ели, тебя здесь не было.
Я уловил тон ее голоса, когда она произнесла последнюю часть. Меня здесь не было. Это то, чем она хотела руководствоваться? Было ли это оправданием того, что она делала… что бы это ни было, с моим лучшим другом?
— Ну, у меня был длинный рабочий день. Я должен зарабатывать деньги для своей семьи. — Повернулся я. Выражение ее лица было таким, словно кто-то прикусил язык. Ей нужно было еще многое сказать. И мне тоже. Но мы не могли этого сделать, не насторожив девочек. Пока же наше прекращение огня мешало нам продолжать войну. Но та приближалась.
***
— Так мы, наконец-то, поговорим об этом? — спросила Клэр, когда девочки легли спать. Я сидел в своем кабинете, просматривая записи на ноутбуке. Ее голос раздался у меня за спиной. Я развернулся на кресле, пока не оказался лицом к лицу с ней, стоящей в дверном проеме.
— Ну, ладно, — сказал я, как выдохнул. Она вошла и закрыла за собой дверь. Потом нашла дорогу к дивану, который стал моей временной кроватью.
— Я просто хочу начать с того, что мне очень жаль. Последнее, чего я хочу, — это причинить тебе боль. Просто с некоторых пор все стало совсем безумным. Я просто… Я не знаю, что сказать.
— Почему бы тебе не начать с рассказа о тебе и Дуге? — спросил я с удивительным спокойствием.
— Фрэнк…
— Я не хочу слышать, как ты чертовски сожалеешь или о том, что не хотела причинить мне боль. Для меня это ничего не значит. Если ты хочешь помочь мне, тебе нужно начать с разговора. А теперь расскажи мне о своих чертовых отношениях с моим бывшим лучшим другом.
Начал подниматься гнев. Как ни странно, я почувствовал некоторое облегчение. На минуту я почувствовал себя бесчувственным роботом и уже начал беспокоиться.
— Это началось год назад, — сказала она, чуть не плача. Я откинулся на спинку стула, позволяя ей продолжать. — Я имею в виду, что Дуг всегда был здесь ради меня. Так что, думаю, все началось больше года назад. Но так я начала смотреть на него лишь год назад. Тебя так долго не было, особенно после того, как ты получил повышение. Я начала чувствовать себя подавленной тем, что должна делать ВСЕ сама. Все вечера, когда тебя не было, и дни, когда ты просто был недоступен.
Она бросила на меня обвиняющий взгляд, но тут же отвела глаза. Затем продолжила:
— Дуг начал помогать мне по дому. Выслушивать меня. Он приходил просто поговорить. Он был… милым.
У этой сучки хватило наглости растянуть губы в ностальгической улыбке. Как будто воспоминания, которые она переживала, были сладкими. При этих словах во мне закипел гнев.
Ее голос снова сменился со сладкого и задумчивого на жесткий и горький.
— Пару раз он даже брал меня с собой на свидания. Как в тот раз, когда ты должен был пригласить меня на день рождения, но забыл.
В этот момент ее глаза стали как сталь. До этой фразы она выглядела слегка раскаивающейся. Но сказав это, приняла вызывающий вид.
Теперь зол был я.
— О, конечно. Извини. Ты права, Клэр. Я забыл про твой день рождения. Ну что ж! Тут ты мне точно все показала! Я забыл о твоем дне рождения, и ты трахнула моего лучшего друга. Я думаю, это уравнивает нас, ведь верно?
— В тот вечер мы не трахались! К твоему сведению, в тот вечер я плакала о том, что мой муж никогда не хочет быть рядом со мной. Он же просто слушал. Ты слышишь? ОН СЛУШАЛ МЕНЯ!
— Так скажи мне, когда это ВЫСЛУШИВАНИЕ превратилось в ТРАХАНЬЕ? Если ты хочешь в качестве оправдания использовать защиту «ты-забыл-мой-день-рождения», то тебе предстоит пройти долгий путь, чтобы заставить это летать.
Она недоверчиво рассмеялась и встала.
— Ты думаешь, все началось из-за того, что ты забыл один день рождения? А как насчет юбилеев, свиданий, встреч с друзьями, отпусков, которые пришлось отменять, или чего-то еще, что было отброшено в сторону, потому что не имело никакого отношения к гребаному двигателю? Как насчет всех вечеров, когда ты был здесь, но не совсем здесь?
Она практически нависла надо мной, тыкая в меня, когда говорила. Теперь перчатки были сняты. Мы выбирались из окопов и готовились к атаке.
— Ты так и не ответила на мой вопрос. КОГДА, БЛЯДЬ, ВСЕ НАЧАЛОСЬ?
— Я не знаю, Фрэнк! Кажется, где-то в апреле.
Полгода назад. Примерно в это же время Дуг перестал приходить. Вот и разгадана эта тайна.
— Где?
— А?
— ГДЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ЭТО СЛУЧИЛОСЬ? В моей постели? На диване? В гостиничном номере?
— Да, — просто ответила она. Сначала я не получил ответа, но потом понял. Чертовщина случилась во всех трех местах. Вероятно, так было и во многих других.
— Ты любишь его? — Мой голос дрогнул, когда я спросил это. Рекой потекло чувство обиды. Гнев на ее предательство был ничем по сравнению с той болью, что я снова начал чувствовать. Какое-то время мне удавалось ее скрывать, прикрываясь работой и оправданным гневом. Но теперь, задав этот вопрос и нуждаясь в ответе, я остался открытым. На глазах начали закипать слезы.
— Я… не знаю. Думаю, да, — неохотно сказала она, отводя от меня взгляд. Она …