— грязные мальчишки. Они потрошат, убивают и уничтожают всех на своем пути. После того как закончат убивать, они остаются рядом, чтобы убедиться, что все остаются мертвыми. Они не уходят, пока война не закончится, потому что их миссия — это сама война. Фил даст тебе знать, что он придет, чтобы поиздеваться над тобой, поиздеваться, а потом посмеяться над твоим трупом. Его первая тактика — удар в яремную вену. Он не оставляет никаких зацепок. Никакого прогресса. Я никогда не слышал о приятном разводе, когда речь идет о нем.
Мне оставалось только кивнуть и ожидать продолжения.
— Оба хороши для своих целей. Ни один из них не лучше другого. Просто у них разные миссии. Так что, если ты хочешь, чтобы кто-то разрешил ситуацию, сделав это аккуратно, а не выжигая землю, я могу послать тебя к Майку. Но если хочешь, чтобы твоя жена уползла с окровавленными обрубками, тогда я могу отправить тебя к Филу.
Похоже, ему нравилась эта аналогия. Вероятно, он делал ее уже много раз. Однако, как бы сильно Клэр ни ранила меня, мне не хотелось, чтобы она уползала с окровавленными обрубками.
— Я не знаю, чего сейчас хочу. Думаю, это зависит от нее, — наконец, сказал я. Он вздохнул и посмотрел на меня с какой-то жалостью.
— Ладно, Фрэнк. Я понял. Поверь мне, когда я говорю, что расторгнуть брак — очень трудно. Я там был. — Его глаза на секунду остекленели, как будто он вспоминал свою собственную битву. Но он быстро встряхнулся.
— Просто помни, что есть разница между терпением и откладыванием. В таких случаях как развод, обычно тот, кто не боится ударить первым, в конечном итоге получает то, чего хочет. Когда моя бывшая жена Кристина решила, что хочет развестись, я все надеялся, что она передумает. Я пытался вернуть ее. Я посылал ей цветы, драгоценности, стихи, произведения. Но она была полна решимости. В конце концов, я оказался неподготовленным, и она взяла меня в оборот. Если ты захочешь подождать, чтобы увидеть, не придет ли она со своим собственным котиком или пехотинцем, то можешь оказаться в невыгодном положении, как и я. Не тяни с приемом решения слишком долго.
Я поблагодарил его и пожал руку, собираясь уходить. Он проводил меня до двери своего огромного кабинета и выпроводил, протянув свою визитную карточку.
— Позвони, когда решишь. Удачи, — сказал он, похлопывая меня по спине.
Я вышел из его кабинета, чувствуя себя еще хуже, чем когда входил. Передав дело о разводе на сторону Клэр, я возложил всю тяжесть на нее. Если честно, втайне я надеялся, что она поймет, что не хочет этого. Но, наблюдая за тем, как она с таким рвением ищет консультанта, я понял, как сильно на самом деле она хочет со мной разделаться. Теперь, сидя на краю пропасти собственного решения, все казалось таким мрачным.
Вообще любила ли она меня? Любила ли она меня когда-нибудь? Для меня сидеть в этом кабинете и говорить с Терри о том, каким кровопролитием я хочу покончить со своим браком, было пыткой. Это заставило меня задуматься о том, что я делаю со своим браком. Клэр, казалось, не страдала от подобной нерешительности. Она на всех парах двигалась вперед. Я признаю ее доблестные усилия не быть полной стервой по этому поводу, но она не испытывала никаких угрызений совести по поводу того, что делала. Ее единственным препятствием было то, как это повлияет на меня.
Она хотела этого развода. Она хотела избавиться от меня.
Какие были варианты у меня? Пытаться вернуть ее? Бросить работу? Или начать делать то, что подсказывает мне мой инженерный мозг? То есть следующий логический шаг: спрятать активы, защищая свои инвестиции, и готовиться к неизбежному.
Мой мозг дал мне список дел, которые были чрезвычайно важны. Но я не мог избавиться от последнего проблеска надежды. Именно ое удерживал меня от принятия решения. Ожидая ее следующего шага, вместо того чтобы взять инициативу на себя, я оставлял ей возможность передумать. Я не хотел делать ничего, что могло бы усугубить ситуацию больше, чем следовало. Если в любом случае она уже была на заборе, я не хотел, чтобы мои действия подтолкнули ее.
Надежда — это квинтэссенция человеческого заблуждения: одновременно источник величайшей силы и величайшей слабости.
Архитектор «Матрица Перезагрузка»
Разве это не правда?
***
На следующее утро я зашел в спальню, которую мы обычно делили, чтобы взять одежду для работы. Я двигался тихо, чтобы не разбудить Клэр. Одеваясь, я взглянул на жену, и у меня чуть не упало сердце. Оно упало мне в штаны.
Клэр спала в одной футболке. Она всегда так делала. Как же я раньше не догадывался, какая она красивая? Как это ускользало от моего внимания, ночь за ночью, что эта желанная женщина лежит рядом со мной, и только несколько кусочков материи отделяют нас от плотского наслаждения? Боже мой! Когда я стоял там, глядя на нее, лежащую на животе, тихо дышащую, в то время как она спала, в то время как короткая футболка была достаточно высоко на ее талии, чтобы я мог видеть ее трусики, я потерял дар речи.
Забавно, что у нас с Клэр уже очень давно не было страстных сексуальных отношений. Еще до того, как она начала получать их от Дуга. Но теперь, когда передо мной стояла перспектива никогда больше не прикоснуться к ней, я жаждал к ней прикоснуться. Это то, что я терял, будучи на волосок от потери. То, что все эти годы я принимал как должное.
Ее мягкие, гладкие ноги, лежавшие вытянутыми. Ее попку, призывно торчащую вверх, прикрытую лишь тонким слоем хлопковой ткани. Я мог видеть вмятину на ткани, когда та опускалась в линию между ягодицами. Ту часть, что раздвинулась бы, если бы она наклонилась, ожидая незваного гостя.
Внезапно я захотел свою жену так, как не хотел давно. Сбросив одежду, пока не оказался полностью голым, я скользнул в постель рядом с ней. Она застонала от досады, но не проснулась. Очень мягко, очень нежно я провел рукой по гладкой поверхности ее кожи, наслаждаясь этим ощущением. Мой член был твердым и непристойно торчал передо мной, в то время как мои руки поглаживали ее попу, слегка сжимая. Затем я скользнул руками под ее рубашкой по спине без лифчика.
Она снова застонала, но на этот раз не от досады. Это было желание. Я не был уверен, полностью она проснулась или нет, но передо мной была цель. Я задрал ее футболку достаточно высоко, чтобы обнажить кожу на спине, и наклонился, чтобы поцеловать ее. Она издала еще один стон удовольствия, когда я слегка коснулся ее губами.
Мои руки спустились к ее талии, а пальцы вцепились в резинку ее трусиков. Она приподняла бедра, чтобы помочь мне, и я осторожно спустил трусики вниз. Я не полностью снял их. Я оставил их у нее на коленях, потому что был нетерпелив. Ее попа была в поле зрения, и я жаждал ее. Я раздвинул ее ягодицы и услышал липкий звук раздвигающейся влажной кожи. Затем я просунул голову под ее попу и нашел ее ожидающее влагалище.
Запах был опьяняющим. Мускус возбуждения наполнил мои чувства, и я начал наслаждаться запахом вожделения. Я вдохнул его, вдохнул аромат желания и позволил ему пробудить моего внутреннего сексуального демона. Я жадно лакал ее влажные губы, в то время как мой нос непристойно торчал между ее ягодиц. Ее стоны становились все громче, в то время как она двигала бедрами, прижимаясь задом к моему лицу. Я лизал быстрее и агрессивнее, иногда издавая громкие чавкающие звуки. В тот момент я был так возбужден, что казалось, я вот-вот взорвусь.
Она была на грани оргазма. Я это видел. Она потянулась назад, схватила меня за волосы и еще сильнее прижала к себе. Пальцы ее ног подогнулись, она подняла голову с подушки и вскрикнула:
— Да, Дуг! Да!
До этого момента я никогда не переходил от полного возбуждения к полному опустошению за считанные секунды. Вы когда-нибудь раньше быстро охлаждали раскаленный добела металл? Когда металл раскален до белого каления, им легче манипулировать. Прикладывая давление, вы согнете его в любую форму, какую пожелаете. Но едва он переохлаждается,…