— Так ты всё видела? Ну, Женька! Ревнуешь что ли?
— Ревную, конечно. Почему с ней тебе можно, а со мной ты боишься.
— Сестра же ты мне.
— Она тоже сестра, хоть и двоюродная.
— Троюродная, Женька. Она дочь мамкиной двоюродной сестры.
— Ну и что? Я же люблю тебя, паразита такого, и рожать от тебя не собираюсь. Хочу, чтобы ты сделал меня женщиной и доставлял, хоть иногда, удовольствие. Если никто и ничего не будет знать, то что ж тут такого? Подумаешь, инцест! Вот. И он у тебя поднялся, значит, правильно я говорю. У меня же и титьки не меньше, чем у Ленки, и волоски там тоже появились. Да ты же мои титьки и так уже все прощупал. Думаешь, я спала и ничего не знаю? Знаю, тебе тоже хочется со мной, только ты трусишь.
— Ты права, Женечка. Для меня ты лучше любой другой и я тоже очень люблю тебя, хорошая моя, но и правда, боюсь почему то. Но ты же умнее, и более старших, а раз ты так решила, то пусть так и будет. Сегодня наш с тобой день, Женечка.
— Вот, это мужчина сказал, чувствуется. Куда пойдём, Лёшенька? Может на диване? Хотя нет, ты же целку мне порвёшь, кровь будет. Пойдём ко мне в постель, любимый братик.
Обнявшись, мы пошли в свою комнату, где разделись догола и легли в мою постель.
— Я хочу поласкать тебя, малышка, сначала, ты права, мне очень нравятся твои грудки и вообще всё тело, пиписька тоже. Немного же у тебя пока волосков, и они такие мягкие.
— Я в твоём полном распоряжении, братик, делай всё, что тебе нравится, но сделай и женщиной тоже. Это для меня пока главное. Ой, как ты целуешь их, приятно так. Ах!
Лёшка, не сильно налегая на меня, целовал и посасывал титечки, спустился ниже, щекоча языком пупок и целуя всё сподряд уже. Мне было кайфово. Мозги туманились уже.
Потом он раздвинул мои поднятые колени, развёл их пошире и устроившись между ног, лизнул мою открывшуюся щель. Меня пробил озноб, до того стало хорошо, а он стал целовать мой писунок-клитор, щекоча его языком и посасывая. Наменя тут же нахлынуло такое дикое удовольствие, что я выгнулась всем телом, нажимая руками на Лёшкину голову, а из пиписьки вырвалась теплая влага и меня покинули силы.
Я поняла, что кончила от этих ласк, но Лёшка не унимался, прижимая мои бёдра руками и не давая мне поднимать их, он сунул свой язык в мою дырку и покрутил им там. Новый оргазм накрыл меня так сильно, что я на миг не стала чувствовать своё тело, хотя сознания и не потеряла. Потом ещё раз и ещё, пока он не перестал меня там ласкать и, вытерев мокрое от моих соков лицо простынёй, улёгся на меня, упираясь членом во влагалище.
Он впился в мои губки поцелуем и резко двинул бёдрами. Член вошёл, прорвав тонкую преграду, я вскрикнула, скорее от мысли о боли, боли же почти не было, так неприятное ощущение и всё. Лёшка замер, и посмотрел на моё лицо и зажмуренные глаза.
— Всё, Женя, больше не будет больно, открывай глазки, ты уже женщина.
Я открыла их и улыбнулась ему, пошевелила попкой и спросила:
— А почему ты не трахаешь меня? Давай, трахай, раз я уже женщина. И спасибо тебе за те оргазмы, что ты мне подарил, лаская меня ртом. Я в должниках у тебя, верну.
Он засмеялся и начал меня трахать, как ночью трахал Ленку, заявив при этом:
— То, что у тебя с юмором в порядке, я знал всегда. Я сам возьму с тебя всё, и никаких долгов у нас с тобой не может быть. Ведь мне так хорошо, как ни с кем ещё не было.
Я хотела ответить ему в своей обычной манере, но не успела, почувствовав опять подступающий оргазм и радуясь ему, ощущая себя полноценной женщиной, способной получать удовольствия с любимым мужчиной, которым стал для меня мой брат Лёшка.
Влагалище запульсировало, обжимая Лёшкин член, и я расслабилась ненадолго, но он то продолжал меня долбить, и мне это было приятно. Я, как Ленка ночью, охватила ногами его поясницу, обняла за спину и стала пробовать сама, подаваться ему навстречу. Получилось не сразу, но я поймала, всё таки его ритм и теперь мои бёдра тоже двигались при встречных движениях и его член проникал, как мне казалось, гораздо глубже, чем до этого. Это тоже радовало меня. Потом был второй оргазм, совпавший с Лёшкиным, и силы покинули меня. Ноги задрожали и раскинулись, меня всю потряхивало, пока братик сливал в меня свой запас. Я лежала и балдела под ним, чувствуя его последние толчки и горячие выплески, заполняющие влагалище.
— Ну, братик, заправил ты меня, если вместо горючки на машине использовать, то до губернии можно доехать. Но было так классно, не зря же я в тебя так втюрилась. Мне, кстати, ещё четыре дня можно трахаться с тобой без презика. Имей это ввиду.
— Ты, как всегда, в своём репертуаре. Чёрт возьми, ты же женщиной стала и удовольствий получила выше крыши, а всё равно шутишь и подначиваешь меня. Зачем ты так, Женя?
Его слова, сказанные, когда он находится ещё во мне и не торопится выходить, проняли видно меня. Я заревела, обняла его за шею, прячась от его взгляда, уткнулась ему в грудь. Он тоже понял моё состояние и, взяв ладонями мою голову с зажмуренными, зарёванными глазами, стал неистово целовать меня, шепча при этом: