Лёшка сходил, умылся, сел за стол и поел. Мамка так и не вспомнила, про его день рождения, чем очень обидела его, поэтому в школу он ушёл злой.
Я не стала говорить брату, что приготовила для него подарок, вечером вручу ему, поправлю настроение. Мамке я высказала всё, что назрело в душе за это время. Она заохала, что как же так она могла забыть про Лёшкин день рождения, но исправлять что то было уже поздно. Через час я тоже ушла в школу, не дав ей ни копейки на вино.
Лёшка пришёл домой в седьмом часу вечера и был очень весёлый, довольный и под хмельком. Мамка уже ушла на работу, она работает по вечерам, убирает в конторе одной фирмы, после того как все уйдут. Домой приходит часов в десять, иногда и позже и всегда почти выпивши или даже пьяная. Где и с кем она пьёт, непонятно, но факт.
Увидев меня, Лёшка подошёл, обнял меня и смеясь расцеловал.
— Ты знаешь, Женька, а я сегодня счастливый. Нашёлся всё таки человек, который помнит про мой день рождения. Ты посмотри только, что мне подарили.
Он вытащил и подал мне упакованный в коробку сотовый телефон «Сони Эриксон».
— Вот такие дела, в нём даже сим карта вставлена и занесён пока только один номер, человека, сделавшего мне этот царский подарок. И я люблю этого человека, сестрёнка.
— А я, кажется, знаю этого человека, вернее эту училку, которую ты любишь.
Лёшка выпучил на меня глаза, даже рот открыл от удивления:
— Откуда? Я сам об этом не знал, до сегодняшнего дня. Ты что, ясновидица, Женька?
— Не-а. Просто я видела, как ты сопровождал её сегодня и тащил здоровую сумку. К тому же, даже девчонки из вашего класса, заметили, как она поглядывает на тебя, и у тебя, по её предмету, одни пятёрки. Вот так, братик. Влюбился значит в Елену Прекрасную? А может это она тебя в себя влюбила и дала, заодно, кое что и кое куда вставить?
— Ну и что? Всё равно я люблю её. А ты, если уж знаешь, то помалкивай, не болтай об этом ни с кем. Поняла?
— Да всё я поняла. И ты знаешь, что про тебя я никогда и никому ничего не скажу. А я тебе тоже ведь подарок приготовила, только он не нужен тебе уже. И всё равно дарю!
Я подала ему новый сотовый телефон «Нокия» и, тоже, ещё в коробке.
— Сим карта там вставлена, только номера не введены, у меня нет своего, а другие я не знаю. Бери братик подарок, он твой. Не такой дорогой, но от души и моей любви к тебе, Лёшенька. Есть ещё и бутылка вина, которую я хотела выпить вместе с тобой.
— Я всегда знал, что моя Женька, самая лучшая и самая классная девчонка на свете. Спасибо за подарок сестрёнка, но пусть этот телефон будет сразу же моим подарком тебе, и ты внесёшь в него номер моего телефона. Возражения не принимаются. У нас с тобой будет теперь постоянная связь. Согласна?
— Ой, Лёшка! Ты молодец, у меня, выкрутился. Конечно я согласна. А тебе мой совет, трахай, конечно, свою училку, но не зацикливайся на ней, и ничего никогда не обещай. Ей же сорок, понятно, что наскучилась без мужика, вот и запала на молоденького. И ещё, будь осторожен, братишка. Злых языков много, и они не пожалеют, и не поймут тебя, с твоей любовью к стареющей женщине. Тем более, что вокруг так много молодых и красивых, вот как я, например.
Я расхохоталась, глядя на его лицо, недоумённо-удивлённое моим, вполне серьёзным утверждением.
— Ладно, пошутила я.
— Ты, Женька, точно дошутишься, когда нибудь. Я уже говорил тебе это утром.
— Ну да, и ты вставишь мне своего хулигана. Напугал! Пойдём лучше за стол, отметим, всё таки, твой день рождения. Потом перезвонимся по телефонам и наладим связь.
Я взяла братика под руку, мы прошли и уселись за стол, я, как всегда, рядышком. Стол был накрыт и, в серёдке, стояла бутылка венгерского вермута. Лёшка весело потёр руки, распечатал и налил вино в бокалы, которые я достала из серванта и которыми уже давно никто не пользовался. Я подняла бокал и высказалась:
— За твоё здоровье, Лёшенька! Чтобы его хватало и на училку и ещё кой на кого, ты уж сам определяй это. С днём рождения, братишка.
— Ну, ты точно с огнём играешь, Женька. Ну давай, за моё и твоё здоровье, особенно, когда я до тебя доберусь. Тяжко тебе тогда придётся, сестрёнка.
Я засмеялась и мы выпили. Закусок я тоже спроворила, значит и закусили тоже. Потом мы опять сидели, разговаривали, подзуживали друг дружку и понемногу выпивали. Настроили телефоны, введя номера, друг друга. Оделись, сходили и посидели на скамейке перед подъездом, откуда, увидев нас, сразу ушли старушки-сплетницы. Пить мне уже не хотелось, хотя в бутылке осталось почти половина. Лешка тоже сказал, что ему хватит. Он остался на скамейке, а я пошла и прибрала на столе, припрятав бутылку до следующего, какого нибудь случая, не мамке же её отдавать. Снова вышла на улицу, к Лёшке. Там мы и дождались прихода мамки.