«Вот и все», — подумал обречено Вася, сжавшись у толстого колеса джипа: «Отвоевались».
Крыса в голове у Васи взревела саблезубым тигром. И кинулась из своего угла судьбе в горло.
— Что, пидарасы? Думали Хаши наебать? — сказала крыса страшным Васиным голосом. — Он с вас шкуру спустит. Ремнями. Иуды ебаные. В подвале коптить мясом будете. Чью руку кусать вздумали? Чего вам в жизни не хватало?
***
В машине царила тишина. Абсолютно неправильная и невозможная. Долгая. Затем Звонимир что-то сипло сказал на неправильном олбанском. Бошняк помолчал, потом досадливо застонал.
— Вася, — сказал Звонимир. — Послушай. Дай нам уйти, Вася. Дай укрыться. Это все Осман. Мы объясним Хаши, но не сейчас. После всего, он слушать никого не будет. Богом тебе клянусь. Потом мы ему объясним, на колени встанем. Пусть накажет, если захочет. Но не сейчас. Просто пропадем.
— Оружие бросьте, — сказал Вася просто так, на всякий случай, потому что так всегда говорят, в любом кино, и обалдел, когда перед носом у него тут же лязгнула на асфальте «беретта» Звонимира. По другую сторону машины тоже что-то звякнуло на обочине
Вася подумал, что он сходит с ума.
— Пусть девушка выйдет.
Открылась дверь, и на дорогу ногой в кроссовке ступила Бьют. Вышла, и застыла как соляной столп возле машины. Вася зашипел, показывая, чтобы она присела за багажник, но Бьют стояла неподвижно, как полярная сова — белобрысая, с хвостиками-хохолками и круглыми глазами. Вася выругался про себя.
***
Вася осторожно поднялся, держа окно на прицеле, и встретился взглядом с бошняком. У того в глазах плавал такой животный, непреодолимый ужас, что Васе захотелось оглянуться — не стоит ли за ним, Васей, кто-то еще, большой и страшный? Как только бошняк увидел Васю, тут же поднял руки вверх и показал ладони. Вася приподнялся еще чуть-чуть и перевел взгляд на Звонимира. Тот, щедро раскрашенный кровью, выглядел еще хуже, и Вася чуть не перекрестился пистолетом в руке.
— Вася, дай уйти, — хрипло повторил Звонимир. — Дай мотоцикл. Продай мотоцикл, — он сказал что-то бошняку, и тот сразу полез в карман. Вася тут же перевел пистолет. Движения бошняка стали осторожными, он аккуратно отвел полу пиджака, и двумя пальцами достал бумажник, бережно положил на сиденье. Рядом лег бумажник Звонимира. Васе показалось, что он участвует в каком-то дурном представлении, смысла которого не понимает совершенно.
— Еще есть деньги. Здесь. — Звонимир показал на бардачок. — Много. Скажи Хаши — мы оправдаемся. Мы за себя скажем. Пусть судит нас. Мы сдадимся. Семьями своими клянемся. Но пусть нам даст сказать слово. Бери машину, езжай к Хаши.
— Вот с этим? — Вася кивнул на мертвого Османа, покоившегося дырявой головой в разбитых очках на коленях у Звонимира.
— Тебе же надо тело показать.
Крыса в голове у Васи предупреждающе цыкнула и пошевелила усами.
— Так заберите, блядь, его отсюда и в багажник затолкайте! — заорал Вася. — Или я так поеду? Через свою сторону доставайте, нехуй мне сидение пачкать!
Бошняк и Звонимир осторожно потащили тело через свою сторону, подхватили за руки, поволокли к багажнику. Вася обошел «Чероки» со своей стороны и уставился на погрузочно-такелажные работы. «Ничего не понимаю», — в отчаянии подумал Вася, глядя на два стриженых затылка, склонившихся над телом всемогущего Османа, сворачивая его в багажнике: «Вообще ничего». — «А и не надо ничего понимать» — сказала мудрая и осторожная помоечная крыса. Подняла пистолет в Васиной руке и аккуратно выстрелила по разу в каждый затылок.
— Ебануться, — сказал Вася, разглядывая побоище. — Чо это было, вообще?
Бьют, стоящая неподвижно, как новогодняя елка, всхлипнула.
***
Традиционной истерики, как ни странно, не было. Бьют сидела на заднем сидении, рядом с Васей, опустошенно глядя в никуда.
— Какого хуя, Вася? — устало спросила она. — Чего тебе от меня надо? И что будет дальше? Нет, я все понимаю, но я устала пыхтеть по номерам. Подмываться, раскорячившись над умывальниками в туалетах. Я жить хочу, Вася. Ты понимаешь, что меня все это просто заебало? Мне обещали участие в нормальном стрип-шоу. За хорошие деньги. Отвезут на вертолете, может быть предложат постоянную работу. Ты понимаешь, что это был шанс для меня? Тебе меня не жалко? Вот что теперь делать, скажи? Куда мы поедем? В Лас-Вегас? Или будем ездить по Албании, как Бонни, и, мать его еб, Клайд? Грабить закусочные? Ты летал на вертолете, Вася? Да? А я вот нет. И не полечу уже, наверное, никогда. — Бьют горько улыбнулась.
— Я летал на вертолете, — Вася вздохнул. — Именно на это твое стрип-шоу и летал. Я даже снимал там. — Вася вытащил из-за отворота мотоциклетной куртки планшет, нажал на кнопку, провел по экрану пальцем, оживив его. — Знаешь, Бьют. Я заебался тебе постоянно доказывать, что одно надо делать, а другое — нет. Ты никогда никого не слушаешь, кроме крысы в своей голове. Как и я, кстати. Но моя крыса — мудрая и осторожная. А твоя дурная и капризная. Хватит слов. На, посмотри на свое шоу. Я пока стекло протру.